"Философия войны" в одноименном сборнике

Керсновский Антон Антонович

Вмешательство монарха в ведение операций связывает руки главнокомандующему и умаляет

его авторитет, рискуя при таких обстоятельствах пагубно отразиться на ходе кампании. Мы

можем видеть это на примере Александра I, стеснившего Кутузова в аустерлицкую

кампанию 1805 г., и Николая I, сведшего на нет Витгенштейна в Болгарии в 1828 г. Оба эти

государя, впрочем, сами сознали вред подобного рода вмешательства. Бенигсен в 1807 г.,

Дибич в Забалканском

походе 1829 г. действовали уже совершенно самостоятельно.

Однако, передав необходимую полноту власти главнокомандующему, монарх обязан

лично вмешиваться в его распоряжения всякий раз, как высшие интересы государства —

интересы Политики — того требуют. Политика никогда не должна терять контроля над

Стратегией.

Решение Императора Александра I на совете в Сомпюи идти на Париж — вопреки

Шварценбергу и союзным кабинетам — блестяще закончило в шесть дней рисковавший

иначе затянуться на долгие месяцы поход 1814 года. Александр II личным своим

вмешательством после Третьей Плевны воспрепятствовал отступлению за Дунай и настоял

на продолжении кампании. Наконец, Император Николай видя летом года

II, 1915

неизбежную катастрофу и полную растерянность Ставки, лично стал во главе

Действовавшей Армии.

70

Электронное издание

www.rp-net.ru

Условия ведения войны в XX столетии: миллионные армии и напряжение всего

государственного организма, — заставляют монарха возглавлять вооруженные силы страны

лишь в критическую минуту — и только на очень короткое время. В русских условиях — не

свыше двух-трех месяцев. Венценосец должен считать свое пребывание на посту Верховного

лишь временным и притом — кратковременным. У него есть другие дела — значительно

более важные, чем возглавление Действующей Армии. Кроме того, опыт 1917 г. трагически

доказал необходимость для монарха находиться все время в столице — у рычага

правительственной власти. Нельзя делать хорошо два дела одновременно.

Глава XVI. О Штабе

Необходимый и ценный помощник полководца — Генеральный Штаб — совершенно

неправильно именуют в просторечии «мозгом армии».

Армия имеет один мозг — и этот мозг — ее главнокомандующий. Генеральный Штаб

по своей природе коллектив, а мозговой аппарат всякого нормального организма —

человеческого, войскового, государственного — по своей природе может быть лишь

единоначальным.

Великая монархистка — природа распорядилась так, что как только этот признак

единоначалия утрачивается — организм немедленно же утрачивает равновесие, оказываясь,

согласно

народной мудрости, «без царя в голове».

Если продолжать придерживаться физиологических сравнений, то Генеральный

Штаб — не мозг, а нервная система, претворяющая в дело решения мозга, передающая эти

решения во все части организма, обеспечивающая функционирование организма.

«Рефлективные движения» — то есть движения, производимые по инициативе

нервной системы, бессознательно — возможны, а до некоторой степени даже и желательны в

военном организме, «разгружая» главнокомандующего, подобно тому, как они возможны в

человеческом организме, «разгружая» мозг. Однако эти «рефлективные движения» отнюдь

не должны возводиться в систему. Нельзя возлагать на чинов Штаба, какими бы

выдающимися офицерами они ни были, решения задач, входящих в исключительную

компетенцию одного главнокомандующего. Нет более плачевного зрелища, чем Мольтке-

младший на буксире у своих пылких подполковников.

В январе 1916 г., после Азап-Кейского сражения, ген. Юденич, выполняя

категорическое приказание Великого Князя Николая Николаевича об отводе победоносной

Кавказской Армии назад — на Кеприкейские позиции — командировал на фронт для выбора

71

Электронное издание

www.rp-net.ru

этих позиций двух офицеров своего полевого штаба — полковника Масловского и

подполковника Штейфона.

Прибыв на фронт, эти два офицера Ген. Штаба на месте отдали себе отчет в размерах

одержанной победы и увидели невозможность подсечь победе крылья. Они сознали, что

победу надо довести до конца — до взятия Эрзерума и окончательного разгрома неприятеля.

Вместо «рекогносцировки назад» тыловых Кеприкейских позиций, они по своему почину

предприняли «рекогносцировку вперед» Деве-Бойненской позиции неприятеля и нашли, что

Каргабазарский массив не занят казаками. Все это они немедленно сообщили ген.

Юденичу — и тот, увидя истинную обстановку, решил штурмовать Эрзерум.

Вот типичный пример «рефлекса» нервной системы, подсказывающего мозгу

решение.

Классический случай утраты мозгом всяческого контроля над рефлексами произошел

в Германской армии на Марне. Утратив связь со своими армиями, чувствуя, что они

ускользнули у него из рук, Мольтке-младший, вместо того, чтобы по примеру Жоффра

отправиться в их штабы, командировал туда одного из своих офицеров, подполковника

Генча, снабдив его полномочиями, чрезвычайно широкими, но расплывчатыми (что отвечало