"Философия войны" в одноименном сборнике

Керсновский Антон Антонович

Воспитания.

Первенство воспитания над обучением в школьном деле столь же ясно и очевидно,

как и в собственно военном. Мы должны считать это аксиомой.

Организация Школы — это прежде всего организация преподавательского состава,

создание крепкого учительского сословия — пирамиды, основанием которой служат кадры

народных учителей, а вершиной — профессора университета.

Народному учителю надо создать в стране положение, которого он до сих пор был

лишен.

Повысить уровень учительских семинарий, приравняв их к средне-учебным

заведениям. Дать учителю чин офицера запаса и все связанные с офицерским званием

преимущества на все время его учительской деятельности * .

*

Народный учитель должен быть также инспектором допризывной подготовки своего района, а также членом

воинского присутствия при призыве новобранцев его села. Отбывая лагерные сборы, он будет иметь под своей

командой — как офицер запаса — своих бывших учеников, которые, таким образом, будут подвергаться его

82

Электронное издание

www.rp-net.ru

Роковой ошибкой Милютинского устава 1875 г. было «освобождение» педагогов от

воинского долга. Интеллектуальный отбор страны — Школа — исключался из рядов Армии.

Мы уже имели случай разобрать антигосударственные положения этого Устава.

Сто тысяч тщательно подготовленных и тщательно отобранных народных учителей-

офицеров дадут нам могучий кадр — закваску и фундамент российского просвещения.

Столь же тщательно следует отобрать преподавательский состав средней школы,

ответственность которого еще более велика. Особенное внимание следует обратить на

преподавателей родной Истории и Словесности, как способных оказать решающее влияние

на формацию учеников. Философские дисциплины — Психологию, Логику и собственно

Философию — надо поручить священнику-законоучителю либо педагогу с богословским

образованием. Рационалистическая трактовка этих предметов, не осмысленная и не

одухотворенная Православием, выхолащивает их, лишая их глубокого содержания, и готовит

интеллектуальных инвалидов.

Что касается высшей школы, создающей отбор страны, то преподавательский состав

ее принадлежит уже не к учительскому, а к ученому сословию. Ученики же — студенты —

полноправные члены Общества и Государства. Высшая школа должна быть целиком

включена в государственную жизнь.

Очертив великое назначение Церкви и Школы, создающих дух страны, перейдем к

печатному слову, выражающему общественное мнение.

***

«В начале бе Слово, и Слово бе к Богу — и Бог бе Слово» (Иоан.1,1). Слово, таким

образом, божественно. В устах человека оно является первым признаком

образа и подобия

Божия. Это — самое грозное оружие, которым располагает и будет располагать человек.

Но созданный по образу и подобию Божию человек бывает грешником и

преступником. Так и слово его бывает тогда отравленным и приобретает великую

разрушительную силу.

Если в нашем государстве Церковь и Школа на высоте, то организм страны здоров. А

в здоровом теле — и здоровый дух. Отравленного слова тогда нечего бояться: страна

прикрыта от ядовитых стрел надежной броней. Да и самой отраве неоткуда взяться.

Наоборот, когда в стране нет здорового духа, отравленное слово бьет наповал. Как бы

ни напрягало все свои силы правительство, какие бы меры пресечения оно ни

предпринимало в борьбе с растлевающим печатным словом — оно эту борьбу проиграет.

Ибо нельзя бороться со внешними проявлениями зла, не устранив его первопричины.

влиянию и его офицерской шлифовке все время, уже далеко перешагнув за детский и даже за юношеский

возраст.

83

Электронное издание

www.rp-net.ru

В этом безнадежном положении находилось Российское правительство времен упадка

Империи второй половины XIX и начала XX столетия. Дух России был поражен

принижением Церкви и разложением Школы. Только в этой упадочной обстановке и

возможен был успех — и самое появление — болезненных наростов, патологической

литературы Белинского, Герцена, Чернышевского, Писарева, Михайловского — людей столь

же озлобленных, как и бездарных. И лишь патологическим состоянием организма страны

можно объяснить себе засилье этих «властителей дум». Убогая философия Льва Толстого —

рассуждения средней руки папуаса — кажущаяся такой жалкой и примитивной в половине

XX века — в свое время, на рубеже двух столетий, казалась евангелием смертельно

больному обществу.

Правительство тратило зря свои последние силы. Оно боролось с дымом, вместо того

чтобы бороться с огнем, и своей борьбой с «запрещенными» авторами лишь создавало этим

последним совершенно незаслуженный ими ореол «мучеников идеи», а обманутому стаду

«малых сих» — прелесть запрещенного плода.

В благоустроенном государстве не должно быть вредной печати за отсутствием

уязвимых мест. На здоровый организм этот яд не должен действовать. А если действует, то

это значит, что в нем появилась трещина, которую, как можно скорее, надо залечить.

***

Само собою разумеется, свобода печати в военное время должна подвергнуться