"Философия войны" в одноименном сборнике

Керсновский Антон Антонович

157

Электронное издание

www.rp-net.ru

деле был и третий командир батареи — скромный и честнейший полковник Д. Но что

печальнее всего и что является объяснением (причиною) невежества низов военной

иерархии, это то — что первые два командира были на очень хорошем счету у начальства,

коему они артистически «втирали очки в глаза». И добро бы, если бы это делал только

полковник О-в — отличный ездок, представительный мужчина; но ведь

это делал и

кикимора О-ий.

Да еще кому втирал он очки? Самому фельдмаршалу И.Вл. Гурко — боевому

генералу, грозе Варшавского округа!

Как делалась эта операция — для нас, вкусивших плоды от всех русских

«операций», — не важно.

Важно то, что сверху предъявлялись требования, не имевшие ничего общего с

будущими военными действиями (по тому времени — с русско-японской войной), и что

поэтому люди, совершенно незнакомые с военным делом или мало знакомые с ним, могли

удовлетворить и даже радовать грозное начальство.

Требования эти базировались на старых, давно отживших тенденциях и формулах, и

выражались почти исключительно в декоративных действиях, а зачастую в простом обмане

или самообмане. На военном поприще не требовалось глубоких знаний военного дела,

проникновения во все его изгибы и тайники. В низах иерархии требовалась покорность и

услужливость, а на верхах — изворотливость и умение приспособляться.

Так делались карьеры.

В эти области текла мысль и энергия русских людей.

Не удивительно, что даже в 1908 году собрание офицеров Генерального Штаба Н-го

округа, руководимое самим Начальником Генерального Штаба ген. П-м представляло

жалкую картину бедности знаний во всех областях военного дела, не исключая даже области

своего полевого устава, а о новых тенденциях и приемах в деле применения средств войны и

говорить нечего, (На этом занятии я впервые увидел генерала Алексеева — правую руку

генерала П. Его считали почему-то «выдающимся» генералом. Но генерал этот не внес ни

одной мысли в занятие; он попросту не произнес ни одного слова и на меня произвел

удручающее впечатление).

Неудивительно также, что в том же году на занятиях кавалерийских начальников

всего округа и командиров армейских корпусов генерал Брусилов одобрительно слушал

доклад полковника Б. о том, что в будущей войне конная артиллерия будет «выскакивать из-

за флангов кавалерии» или «в интервалы между ее частями» и т. д. И весь этот вздор и

другой ему подобный говорился в течение 10-ти дней в присутствии громадной аудитории,

после опыта русско-японской войны! И возражал только

один человек, хотя сочувствовали

158

Электронное издание

www.rp-net.ru

ему многие: но никто не желал подвергать себя неприятностям столкновения с влиятельным

командиром корпуса (Брусилов командовал тогда 14 арм. корпусом). Как характерно это для

обрисовки русской военной жизни и навыков! Карьера прежде всего. А карьера делалась не

знанием дела, не защитою своих убеждений, не очищением истории от лжи и преувеличений

реляций, не осуждением старых приемов и выдвижением им на смену выводов отвлеченных

из группы правдивых фактов... Карьера делалась — угодливостью, покорностью,

непротивлением и даже просто молчанием... А поэтому и военное дело не изучалось

серьезно, никто не углублялся в него; никто не разбирался в прошлом так, чтобы отделить

вымыслы от правды и сделать эту правду поучительной для будущего.

Возьму для примера несколько военных операций из прошлого и для краткости

отмечу лишь наиболее характерные черты.

***

Историки и военные учебники говорят, что в 391 году до P. X. Александр

Македонский разбил персидского царя Дария на Гавгамельской равнине, у Арбел. Это

несомненно правда, так как только победа над армией могла отдать в руки Александра

царство Дария. Но на этом и кончается вся правда. Когда историк рассказывает — как

совершалась эта победа — он безобразно искажает картину действительности, в чем

нетрудно убедиться, приложив к прошлому масштаб реальной жизни. Историк говорит, что у

Дария было сосредоточено под Арбелами 400 тыс. войск, из коих 50 тыс. конницы.

Величайший военный гений мира, защищая свое существование под Лейпцигом в 1813 году,

не имел более 150 тысяч войск, да и то не на 10-тиверстном фронте Гавгамельской равнины,

а на 30–40-верстном фронте вокруг Лейпцига! Возьмите величайшие сражения последней

эпохи — Кенигрец 1866 г., Гравелот 1870 г., Мукден 1904 т. и даже последнюю гигантскую

войну — вы не найдете на 10-верстном фронте 200 тысяч! Но ведь средства сосредоточения,

размещения, а главное, продовольствия ныне стоят несравненно выше, чем было прежде.

Всякому военному известно, что малейшая приостановка подвоза продовольствия для

корпуса в 40–60 тысяч, размещенного на фронте в 40–50 в., вызывает голодовку даже в наше

время в населенной, культурной стране. Как же могли жить 400 т. людей с 100–150 тыс.

лошадей, сосредоточенные на 10–20 верстном фронте???