"Философия войны" в одноименном сборнике
Шрифт:
тысяч конницы на Бородинском поле (по 20 тыс. с каждой стороны) — нельзя простить
русской военной науке 20-го века. И не потому лишь, что все это — вздор, ложь: а главным
образом потому, что наличие этой лжи, перенесение ее в выводы военной науки знаменует
*
Против них восставал Зейдлиц.
161
Электронное издание
www.rp-net.ru
поверхностное отношение к своему делу и бесполезность для будущего кровавого прошлого
всего
***
О, это прошлое! Если бы мы знали его? Если бы знали его не по Иловайскому и
другим «казенным» книжкам, а по-настоящему — осязая причины и следствия — мы не
получили бы нынешнего позора и страданий! Если бы вместо изучения хронологии о
вступлении на престол того-то или того-то, о победах и мирных договорах мы изучили бы
историю борьбы в России неимущих с имущими, голодных с сытыми; если бы мы знали по-
настоящему — что такое бунт Стеньки Разина, Емельяна Пугачева, восстание казаков
против Польши в 1648 году, гайдамацкие набеги, — мы не вели бы себя так легкомысленно в
течение целого века! Мы знали бы хорошо — почему и Разин, и Пугачев, и казацкие вожди
находили себе сочувствие в народной массе — темной, бесправной, озлобленной и жестокой.
Мы уменьшили бы темноту, бесправие, озлобленность и жестокость народную и сделали бы
из народных масс своего друга или преданного сожителя, а не врага и завистника... И тогда
не страшны были бы ни призывы Разина, Булавина, Пугачева, ни зажигательные речи
мечтателей 20-го века. Если бы мы изучали добросовестно тяжкие победы Петра Великого
(под Полтавой Петр с 63 тысячами едва не был разбит 13-ю тысячами шведов); блестящие
успехи Суворова (конечно, без ненужных преувеличений); посредственные действия русских
армий в 1812–14 годах и совершенно неудачные действия ее в 1854–56, в 1877–78, и в 1904–
5 годах, — то мы прониклись бы энергией и организационным упорством Петра;
подвижностью, глазомером и решительностью Суворова: глубоким и твердым сознанием
вреда, приносимого всем от интриг, карьеризма, профессионального невежества, отсутствия
народного воспитания и преданности общему делу, т. е. всего того, что создало нам
Аустерлицы, Фридланды, Плевны, Мукдены...
Прошлый опыт нужно изучать добросовестно, не для того только, чтобы знать, как
применить орудия войны, но и для того, чтобы знать: как их готовить, как воспитать и
учить людей, чем и как их снабжать, как пополнять снабжение, как эвакуировать все
пришедшее в негодность, а главное — как влиять на людские
***
На все эти вопросы в России не было точного и продуманного ответа. Русская Армия
не знала в сущности — что такое она сама и для чего она существует. Формула —«для
защиты Царя и Отечества от врагов внешних и внутренних» — слишком неопределенна и
растяжима, а состав армии и ее порядки совершенно не соответствовали ее задачам даже в
162
Электронное издание
www.rp-net.ru
узком смысле вышесказанной формулы: такая армия не способна была защищать ни Царя,
ни Отечество от каких бы то ни было врагов, что доказала блестяще и под Аустерлицем, и
под Фридландом, и под Плевной, и в Крыму (1855–56) и в Маньчжурии и наконец в мировую
войну 1914–16 г. и в дни «бескровной» революции! Короче говоря: в России не было не
только правильной, но и вообще никакой военной доктрины.
***
Под «военной доктриной» я разумею: принципы для работы на войне, принципы
(главные положения) для подготовки в мирное время всех средств и деятелей войны (всех ее
факторов); ясное сознание, что армия существует для войны, как часть народного хозяйства,
обеспечивающая Государству самостоятельное существование.
Военная доктрина должна явиться результатом глубокого знания военного дела
вообще, а своего отечественного в особенности, но без скрывания недостатков прошлого, а
наоборот — с твердым намерением отделаться, освободиться от этих недостатков. Прошлое
должно быть изучено честно, с полным очищением его от лжи, реляций и прикрас казенных
историков: чтобы совершенствоваться и побеждать — надо знать свои слабые стороны и
стараться уменьшить их число и силу влияния на наш организм.
Выработанная таким образом «военная доктрина» данной армии должна быть
катехизисом, обязательным для всех. На нем должны базироваться все уставы, наставления,
учебники и пособия для подготовки войск. Отделу моральному должно быть предоставлено
главное место, ибо воспитание войск и народа важнее для войны, чем обучение и
материальная подготовка: можно знать все и быть хорошо снаряженным и — не хотеть
жертвовать собою и даже не хотеть подвергать себя лишениям и тягостям, всегда
сопряженным с добросовестным исполнением обязанностей на войне.
А потому — обучая и живя, надо пользоваться каждой минутой для воспитания войск
в духе добросовестности, смелости и преданности интересам общего дела.