Философский дневник

Толстой Лев Николаевич

и величайшее благо. Благо это дает только любовь к людям, де-

лающим нам, вообще делающим зло.

14) Ясно, живо понял бедственность людей богатства и влас-

ти, как они понемногу введены в эту ужасную жизнь. Нищий

бродяга много свободнее и несравненно менее несчастлив.

В другой книжечке за это время записано почти то же.

15) Любовь только тогда дает радость, когда это любовь бо-

жеская, т. е. любовь ко всем и на деле и,

главное, в мыслях.

16) Все усилия должны быть направлены на то, как бы не

нарушилась в тебе любовь.

17) Пока дух в теле, рядом являются самые высокие и самые

пустые мысли. Хорошо еще, когда пустяки, а не гадости, не зло.

18) Читал Schaw. Он поразителен своей пошлостью. У него

не только нет ни единой своей мысли, поднимающейся над по-

шлостью городской толпы, но он не понимает ни одной великой

мысли прошлых мыслителей. Вся его особенность в том, что он

самые избитые пошлости умеет высказывать самым изысканно

извращенным, новым способом, как будто он говорит что-то свое, новое. Главная черта его это — ужасающая самоуверенность, рав-

няющаяся только его полному философскому невежеству.

344

19) Сознание своей духовности люди высказывают самыми

странными и неожиданными приемами: Сознание это выражает-

ся прежде всего понятием Бога, потом бессмертием души после

смерти, потом воскресением, воскрешением, потом даже призна-

нием вечной материи. Во всех этих приемах следствие берется за

причину. Человек сознает в себе безвременное, беспространствен-

ное существо и приписывает эти свойства вне себя Богу; или то

же из этого сознания выводить бессмертную жизнь за гробом, или воскресение, или вечность материи.

20) Я нынче все больше и больше начинаю забывать. Нынче

много спал и, проснувшись, почувствовал совершенно новое ос-

вобождение от личности: так удивительно хорошо! Только бы

совсем освободиться. Пробуждение от сна, сновидения, это —

образец такого освобождения.

9 февр. 1908. Я. П.

1) Христианство никак, как думают некоторые, не в том, чтобы

не повиноваться правительству, а в том, чтобы повиноваться Богу.

2) Чем бы люди ни пытались избавиться от насилия, одним

только наверное нельзя избавиться от него: насилием.

3) Записано: одно из двух: продолжать, <но забыть нельзя.

(Что-то было серьезное, но забыл и теперь не понимаю).> (Ка-

жется, вспомнил. Все это — заметки для задуманного воззвания.) Одно из двух — это то, чтобы, сделав духовное усилие, пере-

стать

повиноваться правительствам, признав необходимость по-

виновения Богу, или продолжать жить, как живем. Но если из-

брать последнее, то нельзя забыть того, что раз выяснилось, того, что мы неизбежно идем к погибели и телесной и духовной.

4) Спрашивал себя: зачем я пишу это? Нет ли тут личного

желания чего-либо для себя? И уверенно могу ответить, что нет, что если пишу, то только потому, что не могу молчать, считал бы

дурным делом молчать, как считал бы дурным не постараться

остановить детей, летящих под гору в пропасть или под поезд.

5) (Тоже к воззванию). Можно бы было относиться равнодуш-

но к тому, что я говорю, если бы я говорил что-нибудь мною при-

думанное, такое, что может быть и может не быть, но ведь та

погибель, о которой я говорю, не может не быть, неизбежно бу-

дет. — Можно бы было задумываться, сделать ли или не сделать

то, что я говорю, если бы для этого нужно было что-нибудь опас-

ное, трудное, стыдное, унизительное, несогласное с человечес-

кой природой; а тут напротив, то, к чему я призываю, и безопас-

345

но, и легко, и благородно, и согласно и с сознанием своего досто-

инства и с природой человека.

6) Говорят: если мы будем так глупы, что не будем противиться

злу, не будем готовиться к отпору, то придут японцы, китайцы, во-

обще нехристиане и пленят и перебьют нас. Но ведь тот закон любви

ко всем, во имя которого мы не будем бороться и вооружаться, не

есть наша личная фантазия, а есть высший закон жизни, заложен-

ный в душах всех людей. — Закон этот известен и китайцам, и

японцам, и так же, как и у нас, только извращен. Стоит людям уви-

дать возможность следования в жизни этому закону, и люди, будь

они японцы, китайцы, дикие негры, они усвоят этот закон. А не

усвоят этот закон и поработят и побьют нас, то это будет все-таки

без сравнения лучше того, чем если бы мы побили их.

7) (Не понимаю, зачем записал следующий труизм). Добрая

жизнь народов возможна только в той мере, в которой живут доб-

рой жизнью люди, их составляющие. Революции же вызывают в

людях, кроме прежних недостатков, еще самую противную, не-

совместимую с доброй жизнью троицу пороков: гордости, завис-

ти, злобы. Улучшение положения народа возможно, напротив, только при невмешательстве народа в дела власти.

8) Хорошо помнить при общении с людьми, что надо отно-

ситься к ним, как к сынам Бога, безразлично, царь он или нищий.