Фиофант и диофантовы уравнения
Шрифт:
— Зачем он это сделал? — спросила рассеянно, мой ум был в смятении.
Элиза замерла, ее суженные глаза вернулись ко мне.
— Почему бы тебе не спросить его? — с любопытством спросила она. Моя мать знала лучше всех на свете, как вынюхать слабости человека, и она почуяла мою неуверенность.
Как бы ни чувствовала себя неуютно, я не могла позволить ей получить надо мной власть.
— Я так и сделаю, но, если ты не заметила, его сейчас здесь нет, — ответила с презрением.
Она бросила на меня злобный взгляд, затем открыла дверь.
— Тогда тебе лучше пойти и найти его.
Меня выпроваживали. И прекрасно. Я не хотела провести ни одной лишней секунды в ее присутствии.
Подняв подбородок, повернулась к матери спиной и молилась, чтобы больше никогда не видеть ее лицо.
К тому времени, как вернулась в квартиру, я уже потеряла самообладание. Месяцы беспокойства и разочарования накапливались, пока давление не стало невыносимым. Мне нужно было раз и навсегда узнать, могу ли я ему доверять, иначе сойду с ума.
Я вошла в квартиру, используя коды, которые Оран дал мне утром. Не теряя ни минуты, сразу же приступила к обыску. Даже не пыталась скрывать свои действия.
Я рылась в ящиках его комода.
В тумбочке у кровати.
Под кроватями и внутри шкафов.
Я искала с одержимой решимостью найти что-то, что могло бы сказать мне, кому верить. Я проверила морозильник и бачки унитазов. Если что-то было в этой квартире, я это найду.
Не останавливалась, чтобы поесть или прибраться.
Не проверяла почту и даже не смотрела на телефон.
Часами только и делала, что обыскивала каждый уголок его дома.
Не знаю, была ли это чистая усталость или эмоциональный выплеск, как грозовая туча, наконец выпускающая дождь, но когда вернулась туда, откуда начала, и поняла, что ничего не нашла, вся энергия покинула мое тело. Я опустилась на колени, как тяжелый кусок шерсти, брошенный на землю.
Я была так уверена, что найду доказательства, если просто буду искать достаточно усердно. Слишком много дыма окружало Орана — разве это не значит, что где-то есть огонь? Мне нужно было сорвать пластырь и признать, что у меня появились чувства к человеку, который мне лгал. К человеку, который был со мной только ради того, чтобы использовать меня. Я была так уверена в этом, но когда буря утихла, и оглянулась на опустошение, которое сама создала, у меня не было ничего, кроме собственных жалких слабостей. И холодного тяжелого пистолета, который лежал у меня в руках. Я смотрела на него, пока отчаяние текло из моих глаз крупными солеными каплями, смывая остатки достоинства и самоуважения. Когда услышала, как открывается и закрывается входная дверь, я даже не пошевелилась, оставаясь на полу в кабинете.
Пусть увидит мой позор.
Время секретов прошло.
— Лина? — тревожный голос Орана донесся из гостиной. — Какого черта? Лина, ты здесь? — Он быстро двигался, вероятно, беспокоясь, что его дом ограбили, учитывая беспорядок.
— Лин… — замер в дверном проеме, его крик оборвался при виде меня на коленях.
Я щелкала предохранителем
— Ты сломал руку моему отчиму? — пустые слова не звучали как мои. Они даже не звучали по-человечески. Я не чувствовала себя человеком. Я чувствовала себя мертвой внутри, и это, должно быть, было видно. Когда подняла взгляд на Орана, он не смог сдержать легкий вздох.
— Да, — ответил он без эмоций.
— Зачем?
— Чтобы он понял, что я серьезно настроен, когда сказал ему держаться от тебя подальше.
Моя мать впервые в жизни говорила правду, что делало мое сокрушительное разочарование ироничным.
Мне следовало знать, что она будет честной в тот единственный раз, когда я молилась, чтобы она лгала. Стремление Орана контролировать их намекало, что они представляют для него угрозу. И что моя мать могла сделать, чтобы причинить ему вред, кроме как разрушить его планы на меня? Это было единственное, что имело смысл.
Я медленно поднялась и взвела курок.
— У тебя не было права вмешиваться, — густая волна эмоций сдавила горло, перекрывая дыхание, и последние слова вышли едва слышным шепотом.
Оран сделал угрожающий шаг вперед.
— День назад ты была готова назвать себя моей женой, и ты думаешь, что у меня нет права защищать тебя? — слова ударили глубоко, вызвав поток вины и смятения, которые подпитали новую волну гнева.
— Защищать меня от кого, Оран? — потребовала, поднимая пистолет.
— От самой себя, черт возьми, — рявкнул он в ответ.
Он хотел остановить меня от того, что я делала — от поиска ответов. Остановить меня от поиска моей сестры.
Это было именно то, чего я боялась. Самый худший сценарий.
Мое дыхание прервалось, когда сделала небольшой шаг вперед.
— Тебе больше не нужно меня защищать. Просто скажи мне, черт возьми, правду, — рыдала я, мое лицо исказилось от агонии. — Ты пытаешься попасть в Общество? Это то, ради чего все это было?
Оран поднял руки в стороны, его глаза расширились.
— Я не знаю, о чем ты, черт возьми, говоришь. Какое Общество?
— Не ври! — закричала я.
Он бросился вперед, прижав грудь к дулу пистолета.
— Я не вру, Лина. Я ничего не знаю о каком-то Обществе, но если ты мне не веришь, тогда стреляй. Просто нажми на спусковой крючок, черт возьми, — он говорил с абсолютной уверенностью. Без страха. Без иллюзий. Оран был готов умереть на этом холме, так что я сделала единственное, что могла.
Я нажала на курок.
ГЛАВА 33
Щелчок разряженного пистолета разрезал воздух и оборвал последние нити, удерживавшие меня на ногах. Дрожащее тело рухнуло на пол, рыдания поднимались из глубины груди, как толчки после землетрясения.
— Боже, Лина, малышка. Иди сюда. — Оран поднял меня на руки и отнес к креслу за своим столом, где сел, прижав меня к своей груди. Он долго молчал, позволяя моим эмоциям выплеснуться, пока я снова не смогла дышать, и мое тело не успокоилось.