Физик
Шрифт:
— Не… не получается, — выдохнул он, открывая глаза. Голова снова гудела. — Он холодный. А я… опять пустой.
Он ожидал упрёка или насмешки, но Марфа лишь терпеливо кивнула.— Потому что ты пытаешься силой гору сдвинуть. Представь себе ручей, — она снова кивнула на воду, бегущую меж корней. — Ты же не будешь кричать на него, чтобы он потек быстрее? Ты уберёшь камень с его пути, расчистишь русло. Так и здесь. Искра — это твой ручей. Ей нужен… проводник. Путь. Просто толкать её во все стороны — бесполезно. Только себя истощишь.
Она взяла камень из его руки.— Твои знания о мире… физика эта твоя…
— По проводам, — машинально ответил Олег. — Где сопротивление меньше. Нужен проводник — медь, например. И источник напряжения. И замкнутая цепь…
— Вот! — Марфа подняла палец. — Проводник! И путь! Твоя искра пока без пути мечется. Ты сам себе путь ещё не проложил. Не знаешь, как её направить точно в цель. Ты её как бы… распыляешь вокруг. А нужно собрать в тонкий луч. Этому и учат Омуты Тихие. Почувствовать не только свою искру, но и потоки силы в мире вокруг. В земле, в воде, в воздухе. И научиться соединять одно с другим. Быть не только источником, но и тем самым проводом, направляющим силу туда, куда нужно.
Она помолчала, давая ему осмыслить.— Пока ты не научишься этому, любая попытка что-то сделать силой будет как удар кулаком по воде. Много брызг, а толку мало. И усталость великая. Понимаешь теперь, почему Хозяин Леса тебя к воде послал? Вода – лучший проводник и лучший учитель течения.
Олег медленно кивнул. Это имело смысл. Даже с точки зрения его привычной логики. Не просто генерировать энергию, а контролировать её поток, минимизировать потери, фокусировать воздействие. Только материалы и принципы здесь были иными. Не медь и электроны, а… что? Его собственное тело? Его воля? Какие-то невидимые «потоки силы»?
— Так… значит, пока мы не дойдём до Омутов, я… бесполезен? В смысле магии? — спросил он с ноткой разочарования.
— Не бесполезен, — мягко возразила Марфа. — Ты учишься главному – слушать. Себя и мир. Это основа всего. Без этого и у Омутов ничего не выйдет. А пока… вот, смотри.
Она положила ладонь на замшелый ствол дерева рядом. Её лицо стало сосредоточенным, она сделала несколько глубоких, ритмичных вдохов и выдохов. Олег почувствовал, как атмосфера вокруг едва заметно изменилась – воздух стал словно чуть плотнее, насыщеннее. Тот самый маленький камешек, который всё ещё лежал у её ног, слегка дрогнул и покрылся тончайшим слоем инея. Через мгновение иней растаял.
Олег смотрел во все глаза. Марфа не производила никаких вспышек или звуков. Она просто стояла, дышала, касаясь дерева, и камень отреагировал – охладился. Это было незаметно, почти буднично, но Олег понял – вот оно, настоящее умение. Не яркое шоу, а тонкий, точный контроль над энергией мира.
— Земля помнит холод ночи, — тихо сказала Марфа, убирая руку от дерева. Она выглядела совершенно спокойной, не вымотанной. — Нужно лишь попросить её поделиться. И знать, как принять этот дар. Этому ты и будешь учиться. А пока – идём дальше. Путь ждёт.
Они поднялись и снова двинулись по тропе. Олег шёл молча, переваривая увиденное и услышанное. Волшебство оказалось не фейерверком, а сложной наукой, требующей терпения, концентрации и глубокого понимания мира. Его физика была не бесполезна, но её нужно было… расширить. Дополнить новыми законами, новыми переменными. И он чувствовал – несмотря
Они шли уже несколько часов, углубляясь в лес. Солнце поднялось выше, но под густыми кронами царил все тот же зеленоватый полумрак. Тропа вилась меж могучих стволов, петляла, огибая завалы и сырые низины. Олег старался идти ровно, дышать в такт шагам, но тело после утренних «упражнений» с ветром и камнем ощущалось вялым, а голова оставалась непривычно пустой, словно из неё выкачали не только энергию, но и все лишние мысли. Он пытался применять совет Марфы — «слушать мир», но пока это выражалось скорее в повышенной бдительности: он прислушивался к шорохам, принюхивался к запахам, отмечал малейшие изменения в освещении. Настоящего «слышания искрой» не получалось — он был слишком вымотан, чтобы снова так концентрироваться.
Он размышлял о Марфе. Как легко она охладила тот камень, лишь прикоснувшись к дереву. Никакого напряжения, никакой видимой отдачи силы. Словно она была не просто человеком с «искрой», а частью этого мира, органично встроенной в его энергетические потоки. Кто она? Сколько ей лет? Как она научилась этому? Вопросы роились в голове, но он не решался спросить. Марфа была проводником, учителем, но не подругой, с которой можно болтать по душам. Её мудрость соседствовала с непроницаемой тайной.
«Там я был курьером, крутил педали до одури и чувствовал себя винтиком в чужом механизме», — внезапно подумал Олег, вспомнив серый дождь и усталость совсем иного рода. — «Здесь я валюсь с ног, пытаясь почувствовать ветер, и чувствую себя… тоже винтиком? Но уже в другом механизме. Большем. И, может быть, имеющем какой-то смысл?» Эта мысль придала ему немного сил. Лучше быть вымотанным учеником мага, чем выгоревшим курьером. Наверное.
Впереди послышалось журчание воды. Тропа вывела их к неширокому, но довольно быстрому ручью с каменистым дном. Вода выглядела чистой, прозрачной, весело перекатывалась через валуны. Обычный лесной ручей. Но когда они подошли ближе, Олег почувствовал… что-то не то. Неприятный холодок пробежал по спине, не связанный с прохладой от воды. Воздух здесь казался немного затхлым, и птичьи голоса, которые сопровождали их всю дорогу, как-то внезапно стихли.
— Остановись, — тихо сказала Марфа, кладя руку ему на плечо. Она тоже смотрела на ручей с настороженным вниманием.
Олег вгляделся в воду. Ничего подозрительного. Камни, струи, блики солнца… Но ощущение неправильности не проходило.— Что это, Марфа? — прошептал он.
— А ты сам скажи, — голос Марфы был ровным, но Олег уловил в нём напряжение. — Ты ведь учишься слушать. Что вода шепчет тебе? Или молчит? Или… кричит? Закрой глаза, Олег. Не смотри. Слушай. Искрой своей. Пусть она сама потянется к воде.
Олег сглотнул. Снова это испытание. Снова нужно выжимать из себя остатки сил. Он заставил себя закрыть глаза, отогнать визуальный образ бурлящей воды. Он попытался снова стать «листком», антенной, нащупать ту связь с миром, что так легко давалась Марфе и так дорого стоила ему. Он «потянулся» своей внутренней искрой к ручью.