Физик
Шрифт:
Секунда. Другая. Тишина.
А потом — пульсация.
Из-под ладоней поднялось свечение. Не яркое. Мягкое. Как свет фонаря в тумане. Линии, узоры, круги — всплыли на поверхности и медленно закружились. Звук — низкий, как голос под землёй, — пробежал по низине. Омуты откликнулись. Один за другим. Как аккорды на древнем инструменте.
Узоры окутали руки Олега. Поднялись выше — по запястьям, по плечам. А потом — исчезли. Словно впитались.
Он отпрянул. Сердце стучало, как молот. Лёгкий туман поднялся из воды, и в
Он увидел, как люди приходили сюда раньше. С искрами. С молитвами. С болью. Они теряли. Они искали. Они падали на колени и кричали в безмолвие. Но вода — отвечала. Каждому по-своему.
— Это не сила, — прошептал он. — Это… связь.
Марфа подошла ближе. Кивнула.
— Теперь ты понял. Искра — не дар. Это ответственность. Это то, что соединяет. Что держит мир от распада.
Данька, стоявший рядом, спросил шёпотом:
— А я? Я могу… коснуться?
Олег посмотрел на него. Он хотел ответить осторожно, как взрослый ребёнку, но понял — здесь это неуместно.
— Если чувствуешь, что зовёт — можешь.
Мальчик шагнул вперёд. Осторожно. Смотрел на воду, как на зеркало, в котором отражается будущее. Его пальцы коснулись поверхности — и на миг свет вновь дрогнул. Тонкий, почти незаметный. Но он был.
— Видел? — прошептал он. — Она… сказала «да».
И в этот миг тишину разорвал звук. Где-то в лесу — треск. Не ветка. Не зверь. Что-то тяжёлое, чужое, шло через деревья. Трава легла. Вода в омуте вздрогнула.
— Мы не одни, — сказала Марфа. — Тишина кончилась.
Ратибор вытащил топор. Кто-то зажёг факел. Свет дрожал. Олег повернулся к лесу. Он не чувствовал страха. Он чувствовал… пульс. Как будто всё, что было — только подготовка. А теперь начнётся главное.
— Кто идёт? — спросил он.
Ответа не было.
Только шаги.
Только тьма.
И ожидание молнии.
Они вышли из леса, как тени, но не скрадываемые светом — а чуждые ему. Их фигуры были человеческими, но лишь в очертаниях: вытянутые, словно выточенные из дыма. Лица скрыты капюшонами, движения — вязкие, беззвучные, как у существ, привыкших к вечной тишине. Их было пятеро. И каждый нес в себе ощущение пустоты.
— Не двигайтесь, — прошептала Марфа, едва заметно касаясь плеча Олега. — Они… не из мира. Они из его забытой тени.
— Что они хотят? — спросил он, сжимая кулаки. Искра внутри запульсировала — слабо, но ощутимо.
— Искру. — Голос Марфы был твёрдым. — Или того, кто её носит.
Тени остановились в нескольких шагах от омута. Один из них сделал шаг вперёд. Капюшон медленно опустился — и лицо, открывшееся миру, не имело ни глаз, ни рта. Только гладкая, бледная маска, как плоть без формы.
— Пришлый, — произнёс голос беззвучно, но Олег услышал его внутри, как тогда, когда с ним говорил Леший. — Ты нарушил границы.
— Я их не знал, — ответил Олег, стараясь говорить спокойно. — Я просто шёл
— Искра не зовёт. Она горит. А когда горит — тени приходят за пламенем.
Олег шагнул вперёд. За его спиной двинулись остальные — Ратибор, Таиса, даже маленький Данька. Люди не отступили. И в этом было больше силы, чем в любой магии.
— Я не отдам её, — сказал Олег. — Потому что она — не моё. Она — часть всех нас.
— Ложь. — Голос стал гуще. — Люди слабы. Их тела гниют. Их слова пусты. А искра — вечна. Она должна быть изъята. Извлечена.
Марфа шагнула рядом с Олегом. Её глаза сверкнули.
— Попробуйте.
Один из теневых поднял руку. Воздух задрожал. Ветер пронёсся над травой, огонь факелов колыхнулся. Земля под ногами застонала.
И тогда Олег понял: защита — не в силе. В связи.
Он поднял руки. Искра дрожала в груди, как струна, натянутая до предела. Он не вызывал огня. Не молнии. Он просто — соединился.
С землёй под ногами.
С ветром над головой.
С водой омута.
С каждым, кто стоял за ним.
Словно круг замкнулся.
И вспышка — не ослепляющая, но суть разрыва — вырвалась между ним и тенями. Звук — как щелчок ветви, что держала вес мира. Свет — как отблеск разума, вернувшегося в тело.
Тени отступили. Дёрнулись. Не испугались — но узнали. Этого не было в их планах.
— Ты выбрал путь, — прозвучало вновь. — Тогда знай цену.
И тела теневых начали рассыпаться. Не в прах, не в пепел — в воздух. В пустоту, что пульсировала, но не жила. Последний взгляд безглазых лиц — и только тишина.
Олег стоял, тяжело дыша. В ушах звенело. Искра пульсировала, но не вырывалась. Она не сожгла. Она — осталась.
Ратибор выругался, но с уважением. Таиса перекрестилась — своим способом: двумя пальцами по сердцу, небу и земле.
Данька смотрел на Олега так, как смотрят на что-то, чему хочется верить.
— Это только начало, — тихо сказал Марфа. — Мир теперь помнит тебя. И те, кто спит в Тени — тоже.
— Я знаю, — ответил Олег. — Но теперь… я тоже помню себя.
И в этой тишине, на границе воды и неба, среди живых и ушедших, он сделал шаг назад.
Не отступление. Шаг, чтобы лучше размахнуться.
Глава 22: Корни и небо
На следующее утро небо было ясным. Не просто безоблачным — светлым, как вода, очищенная дождём. Но внутри ясности ощущалась тревога. Мир не шумел. Он прислушивался. Как будто сам лес, скалы, река — всё живое — замерло, наблюдая за человеком, который вошёл в омут, вызвал свет и не исчез.
Олег сидел у подножия дерева, старого, расколотого молнией когда-то, но не упавшего. Оно дышало. Не через листья — через тишину, что витала вокруг. С каждым вдохом он ощущал, как будто корни под ним касаются подошв, как будто весь лес — это нервная система чего-то огромного.