Флинкс на распутье
Шрифт:
— Вряд ли. Я никогда не интересовался коммерцией.
«Разве что облегчал карманы толстосумов, не ставя их об этом в известность. Но это трудно назвать коммерцией», — добавил он про себя.
— Так кто же ты? Чем занимаешься?
Он задумался над ответом, правдоподобным, но не исчерпывающим.
— Ну… меня можно назвать студентом, углубленно изучающим предмет.
— Какой предмет?
— Главным образом, себя и свое ближайшее окружение.
— А каково твое ближайшее окружение?
— Ты задаешь слишком много вопросов. Послушай! — продолжал он с твердостью
— Более чем достаточно.
Флинкс решил, что нет причин продолжать разговор, но что-то его заставило добавить:
— Если хочешь знать, как я стал владельцем корабля, так знай — это подарок.
— Ничего себе подарок! Даже самая маленькая межпланетная яхта стоит такие деньжищи, каких мне до конца жизни не заработать. Да и тебе тоже.
— Зарабатывать деньги мне неинтересно, — признался он. — Путешествовать, узнавать новое, встречать необычные характеры — вот это по мне. Как-то раз мне довелось оказать друзьям услугу, а они в благодарность преподнесли мне «Учителя».
— Ну, раз ты так говоришь, пусть так и будет. — Она не поверила ни единому его слову, однако благоразумно прекратила расспросы. — Твоя личная жизнь — это твоя личная жизнь.
— Да, лучше не принимай ее близко к сердцу.
Флинкс очень надеялся, что она все-таки примет близко к сердцу его личную жизнь. Да, Клэрити — генный инженер, представительница профессии, внушавшей ему суеверный страх. Но ведь она такая симпатичная! Просто красавица! А это качество не часто сочетается с блестящим умом. Короче говоря, ему бы не хотелось потерять ее из виду. Даже если ее рассказ — хитроумная ложь, имеющая целью заручиться его помощью. Коли это так, надо отдать Клэрити должное: затея удалась.
— Нет, уж лучше приму, — что еще остается? Я готова лететь хоть сию же минуту. Вещи собирать не надо, да и ты не похож на туриста, чересчур обремененного багажом.
— Ты права, у меня мало вещей. Но мы пока не уезжаем.
— Почему? — растерялась она.
— Потому что мне надо наконец отоспаться в нормальной постели. Или забыла, что я на вездеходе проехал с тобой половину джунглей Ингра, а потом ты затеяла меня прикончить и разбудила среди ночи?
Она покраснела:
— Это не повторится. Я же сказала, что была совершенно сбита с толку.
— Неважно. Мне и без того последние две недели показались слишком долгими, а теперь я должен взвалить на себя еще и твои заботы. Мы отправимся завтра утром, пока еще не слишком жарко. Ты проспала несколько дней кряду. А я? И если тебя уже ищут, то нам прямой резон задержаться, — твои враги будут вынуждены распылить свои силы по джунглям. И тогда нам будет проще добраться до корабля.
— Как знаешь, — неохотно согласилась она. — Послушай, мне неловко говорить об этом, ведь ты уже столько для меня сделал… но у меня в желудке пусто, как в Каскадной пещере.
— А где это?
— На планете, где я работаю.
— Ничего удивительного. С тех пор, как я тебя нашел, ты живешь только на питательных инъекциях. — Флинкс поразмыслил: — Надеюсь, твой желудок не
— А я обязательно прослежу, чтобы тебе возместили расходы, — пообещала она. — Когда вернусь, фирма заплатит тебе и за дорогу, и за хлопоты.
— Это лишнее. Я уже и забыл, когда приглашал ужинать хорошенькую женщину.
«Господи! — мысленно воскликнул он. — Подумать только, я ведь это произнес вслух!»
Еще одним подтверждением этому было то, что ее лицо смягчилось.
— Только особенно не налегай на еду — ты ведь после долгой голодовки.
— Не волнуйся, нутро у меня железное. Что угодно переваривает. Или это не вяжется с твоими представлениями о хорошеньких женщинах?
Не дождавшись ответа, она решила сменить тему:
— Значит, ты студент. Но это слишком общий термин. Что конкретно ты изучаешь?
Флинкс осторожно выглянул в коридор. Пип уютно устроилась на его плечах, а Поскребыш покачивался, держась хвостиком за прядь волос на голове Клэрити.
Убедившись, что коридор пуст, юноша двинулся к небольшому обеденному залу гостиницы.
— Конкретно — все на свете, — наконец ответил он. — Просто студент, и все.
— Это не ответ. Я, конечно, не эмоциональный телепат вроде этих летучих змеев, но готова поклясться, что учебой твоя сфера деятельности не ограничивается. Можешь не говорить, если не хочешь. Черт, опять лезу с расспросами. — Он скорее почувствовал, чем заметил, что она улыбается — Ты уж прости, пожалуйста. Это мозги мои так устроены, плюс — профессиональное. Если ты и правда студент, то поймешь мое любопытство.
Любопытство? Она права, Флинкс и сам испытывал любопытство. А еще — злость и разочарование, страх и воодушевление.
Что же касается его настоящего рода занятий, то никто, даже люди, еще до рождения Флинкса превратившие его тело и разум в предмет своих жестоких забав, не могли иметь об этом ни малейшего понятия.
— Я — барабан, пытающийся разбудить своей дробью вакуум, — описал он образ, неожиданно пришедший на ум.
Флинкс на распутье
Глава пятая
Народу в обеденном зале было немного; Флинкс этому несказанно обрадовался. Он не мог припомнить, когда в последний раз участвовал в легкой, ни к чему не обязывающей беседе, от которой приятно на душе. Он открыл для себя, что бесцельное времяпрепровождение может восстанавливать силы.
Ему и раньше приходилось слышать о полусне. Некоторые называли это состояние пробуждением — человек уже не спит, однако сознание еще сковано дремотой. Ничего подобного Флинкс никогда не испытывал. Он всегда просыпался быстро. Секунду назад еще спал, а уже в следующую четко и ясно воспринимал мир. Переходной стадии, в отличие от многих людей, он не ведал. Флинкс не мог точно сказать, является ли это врожденным свойством или же результатом воспитания, полученного в темных закоулках Драллара. Он предпочитал ни с кем это не обсуждать.