Folie a Deux
Шрифт:
Он возвращается ко мне и дотрагивается до моей левой щеки прежде, чем вновь целует. Трепетно, но непоколебимо. Я обнимаю его руками и ногами. Немного страшусь, что он попытается избавиться от этого, от меня в таком количестве, но в ответ ощущаю левую руку, оголяющую правую грудь тянущим ткань движением. Блузка собирается в складки на талии. Мешает мне чувствовать соприкосновения в полной мере. Я хочу её снять. И вообще избавиться от всей одежды, ещё остающейся на нас. Ладони проникают под пояс брюк, и, чуть отстранившись, я фактически молю:
— Разденься… Пожалуйста, разденься. Сейчас. Немедленно. Пожалуйста.
— Ты можешь сделать всё сама, — почти шепча, отвечает он. Давая разрешение
Пряжка поддаётся без особых усилий. То же самое касается и пуговицы с молнией. А потом вес тела всё-таки исчезает. Я смотрю на то, как Райан покидает кровать и исполняет мою просьбу, вслед за чем хватается за юбку и необузданным, агрессивным движением стягивает её вниз вместе с нижним бельём. Когда он оказывается между моих ног спустя несколько мгновений, то выглядит едва сдерживающимся, чтобы не сделать всё так, как ему наиболее привычно. Но я не думаю, что против. Мне, пожалуй, всё равно. Я просто желаю обладать и принадлежать. Почувствовать его после всех этих недель. Неважно, если всё опять закончится быстрым и скоропалительным трахом.
— Ты нервничаешь?
— Нет.
— Тогда почему медлишь?
— Потому что это свяжет тебя со мной на всю оставшуюся жизнь. Я не шучу, Моника. Пути назад не будет. Если это сработает, и всё закончится так, как ты хочешь, впереди как минимум девятнадцать совместных лет. Потом он или она станет уже достаточно взрослым, чтобы управлять своей жизнью относительно самостоятельно, но до тех пор… Ты уверена, что не хочешь подождать и сделать это с кем-то, кого полюбишь, и кто полюбит тебя?
— Не хочу, — лишь бы не задумываться о причинах такого своего ответа, я прикасаюсь к твёрдости ниже живота. Сжимаю свою руку вокруг члена прежде, чем в самый последний момент позволяю отнять почти проявленную инициативу.
Андерсон проникает в меня с гортанным стоном. Этот звук оседает на моих губах. Дыхания смешиваются, когда, задев своим носом мой, Райан целует меня, особенно мучая верхнюю губу. Я хочу прикасаться сразу везде, и осознание необходимости сделать выбор почти разрывает меня на части. Мои руки отдают предпочтение лицу. Потому что Райан Андерсон, с которым я познакомилась на благотворительном вечере, никогда не смотрел на меня так, как сейчас. Словно его реально тянет ко мне. Словно прямо в эту самую минуту происходит что-то особенное и сокровенное. Значительное. Важное. То, что он никогда не сможет выкинуть из головы и забыть. Сколько бы кроватей и других женщин не ждало его впереди. Я почти не удивляюсь, когда он замирает, прекращая двигаться. Мне странно хорошо от мысли, что, может быть, ему надо привыкнуть к ощущениям. Разложить их по полочкам в своей голове, учитывая, как всё это ново. Быть друг с другом без всяких преград и защиты. Чувствовать всё так, как задумано природой. Промедление почти сводит меня с ума. Да, оно томительно прекрасно, но я изнываю от нетерпения. Чуть шевельнувшись, насколько это позволяет вес тела надо мной, пытаюсь всё изменить и тут же чувствую частичную потерю контакта. Различаю лукавую улыбку, которая содержит в себе не только будто насмешку, но и что-то ещё. Что-то вроде неуверенности. Или же беспокойства.
— Не двигайся, Моника. Я серьёзно. Если продолжишь, я долго не продержусь. Ты очень влажная. Я не думал, что всё будет так интенсивно, — он сжимает подушку по обеим сторонам от меня. Зажмуривает глаза так, что это вызывает складки на лбу и переносице. Я уже достаточно привыкла к преобладающей темноте,
Это действие сказывается на Райане в мгновение ока. Он сильнее стискивает постельное бельё прежде, чем, распахнув глаза, совершает неистовый толчок. Слишком скоро всё вокруг словно начинает вращаться. Жар заполняет без преувеличения каждую клеточку моего тела. От этих ощущений, излучаемых взглядом, кожей, движениями, прикосновениями и ласками, совершенно невозможно отгородиться. Ни эмоционально, ни физически. Я и не пытаюсь. Лишь стараюсь не забыть о необходимости дышать. Но это тоже тяжело. Вдохи застревают по пути в лёгкие, кислород встаёт комом в горле, и оно горит от нехватки воздуха. А может, это сгораю я. Ведь всё более, чем просто интенсивно. Всё… незабываемо. Каждая секунда в отдельности. И я хочу и не хочу кульминации. Часть меня желает остаться в этом моменте навсегда.
Я чувствую скользящее касание левой руки. От колена вверх по ноге. Перемещаясь по коже, пальцы словно задевают нервные окончания. Душу. Сердце. Не просто часть моего тела, а мой внутренний мир. Учащённое, прерывистое дыхание не оставляет меня равнодушной. Кто-то из нас двоих издаёт стон. Я? Он? Я не знаю. Лишь понимаю, что всё принимает неистовый характер. Буквально всё. Проникновение, хрипы, звуки. Это хаос. Безумие. Но оно идеально. Совершенно. Божественно.
— Ты захочешь так ещё? — утратив контроль над разумом, еле спрашиваю я между вдохом и стоном. В нижней части живота концентрируется жар. Зарождается фактически пожар. Райан дрожит внутри меня. Надо мной. Явно близкий к тому, чтобы достичь грани и перейти через неё.
— Я уже хочу. А теперь ты должна кончить, Моника. Прямо сейчас, — чуть ли не умоляя, настолько просительными и взывающими ко мне звучат слова, он совершает ещё один глубокий толчок, и я подчиняюсь. Растворяюсь в обоюдном удовольствии. Чувствую тепло и приятную невесомость в ногах. Умиротворение. Голову Райана, уткнувшуюся в подушку рядом с моим левым ухом. Горячее дыхание, овевающее ушную раковину. Тяжесть тела вдавливает меня в матрац. Но я не желаю отказываться от её умопомрачительного ощущения столь скоро и касаюсь немного спутанных волос правой рукой. Слышу вздох в ответ на это, будто протест, но, когда больше ничего не происходит, автоматически расслабляюсь. Несмотря на то, что пока не могу поверить в случившееся. В то, что мы, и правда, сделали это и, может быть, проделаем всё снова, если не выйдет с первого раза.
— Тебе ведь понравилось?
Райан приподнимает голову и устанавливает между нами зрительный контакт. Смотрит словно с вопросом в глазах. Недоумением?
— Ты же шутишь, да? Я всё ещё в тебе. И мне, правда, тебя не хватало. Именно тебя, — он целует меня в… лоб. Чуть помедлив, покидает моё тело будто неохотно. Но лишь ложится на правый бок, не отодвигаясь куда-то прочь. И опускает свою левую руку мне на живот. — Тебя не беспокоит то, что ты можешь поправиться и измениться фигурой?
— Нет. Это будет стоить того.
— А если бы на моём месте был кто-то другой, ты бы тоже попросила его об этом?
— Я так не думаю, — я не понимаю, зачем он спрашивает об этом. Мне хочется максимально уйти от ответа. Я искренне надеюсь, что подобных вопросов больше не будет. Пульсация сердца в груди почему-то ускоряется. Если бы я только могла быть полностью открытой и честной… Но это бессмысленно. Ни к чему. Чревато эмоциями, которые никогда не будут разделены. — Так что там с тортом?
— Мне казалось, ты не хочешь.