Фонтаны на горизонте
Шрифт:
— ...«Вега» в это время собиралась уйти на север, но была вынуждена покинуть наши воды по ряду причин, не имеющих отношения к промыслу. Таким образом, вывод напрашивается сам собой: идти вдоль побережья на север. И есть еще одно говорящее за себя обстоятельство. Где сейчас в основном изобилие планктона — главной пищи китов? — задал вопрос Степанов и сам же на него ответил: — Здесь у нас уже лето. Весна уходит на север, и там, куда она движется, бурно развивается планктон. Киты идут на более богатые пастбища. И мы должны
Ваш выводы проблематишн, — покачал головой Грауль и с настойчивостью, которой в нем еще не замечали моряки, сказал: — Я повторяйт свой предлошений — идти юго-восток. — Грауль повернулся к Северову. — Господин Дукин просил меня давайт вам совет, как шеловеку, неопытный в китобойный деле. Вот я и давайт вам совет.
Может быть, мы совершим рейс в океан? — неожиданно вступил в разговор молчавший до сих пор Можура. — И если там не окажется китов, то пойдем на север?
Господин капитан правильн понимайт меня, — тотчас же отозвался Грауль. Он был доволен, что его неосторожно поддержал капитан «Шторма».
Северов поблагодарил Грауля.
Моряки остались втроем. Северов после раздумья решительно сказал:
Я приказываю готовиться к выходу на север. Если там китов не обнаружим — пойдем в океан. Снимаемся на рассвете.
3
Степанов задумчиво держал в руках рукопись Северовых, только что возвращенную ему Старцевым: «Ее авторы работали для будущего, в которое верили, работали для нас. Нет, мы не дадим зачеркнуть этот труд! Пусть Северовы не были учеными, но они знали жизнь. А это нам и надо. Жизнь!»
Помполит прошелся по каюте, с хрустом развернул плечи. Затем надел фуражку, взял рукопись и пошел к Нине Горевой.
В лаборатории все сверкало чистотой. Нина склонилась над микроскопом. Увидев Степанова, она сказала:
Взгляните, Михаил Михайлович! Это капля забортной воды!
Степанов прильнул глазом к окуляру. Нина, подкручивая винт регулировки, спрашивала:
Хорошо видно? Резко?
Стоп! — остановил ее руку Степанов. — Да тут целый мир! А что это за паучки с черными точками вместо глаз?
Это рачки-одноглазки — планктон, которым питаются усатые киты. — Лицо девушки было оживленно, глаза блестели. — Хочу изучить этих рачков, их образ жизни...
Степанов встал из-за микроскопа.
Желаю успеха. Это очень важно для нас — знать, где и когда их больше бывает. Не будем гадать, где искать китов. — Он положил перед Горевой рукопись. — Прочти. Это записи весьма ценных наблюдений. Их следует проверить и умножить. Твоя задача — наносить на карту, где и какие будут обнаружены киты, куда они пойдут. Все эти сведения помогут нам в развитии китобойного промысла. Понятно?
Ну, конечно! — кивнула Нина, польщенная доверием помполита.
Курилов
О!
Курилов произнес еще две—три фразы. Гарпунер поправил его ошибки в произношении, а потом сказал:
Давайт заключим, как это по-русски, договор! Я вас немецкому языку буду учит, а вы меня — русскому. Теперь буду разговаривайт с вами на своем языке.
Можура только посмеивался.
Смотрите, активистом станет наш Грауль. Мы тут всех перевоспитаем. А?
Гарпунер стал еще более общительным, много беседовал с членами экипажа, щедро угощал моряков сигарами. Курилову он подарил автоматическую ручку.
Этим пером была написана книга о гарпунерском деле. Хороший сувенир!
Отто Грауль оказался умелым учителем, а Леонтий — способным учеником. Как-то раз Грауль показал Курилову золотую медаль, на которой был выбит силуэт кита с гарпуном на спине. На лицевой стороне медали имелась надпись: «Лучшему гарпунеру мира», а на оборотной — цифра «97».
Столько китов я убил однажды, — с гордостью сказал Грауль. — Меня никто не сможет обогнать.
Грауль не сказал о том, что в это число вошло и одиннадцать детенышей. Курилову цифра показалась баснословной. Взять столько китов — может, для этого нужно быть действительно мастером, знать какой-то секрет гар-пунерского дела? Ведь недаром Грауль до сих пор никого не допускает к пушке. Когда же Леонтий, видя расположение к себе гарпунера, заговорил о желании познакомиться с пушкой, с приемами стрельбы, Грауль сухо сказал:
— По договору русские обязались не подходить к пушке. Договор надо соблюдать. Такова воля наших хозяев.
Больше на эту тему Леонтий с гарпунером не разговаривал.
Плавучая база шла по кратчайшему курсу, а китобойные суда отходили от нее в сторону — на разведку китов. Во время одной такой отлучки «Шторм» наткнулся на двух кашалотов, которые долго не подпускали к себе судно. Однако, выбрав удобный момент, Грауль выстрелил. Гарпун упал в воду. Его выбрали. Второй выстрел был удачнее. В глубину кашалот ушел с гарпуном в спине. Визжали блоки, отпуская линь. Грауль, следя за линем, приказал застопорить машину. Показавшийся на поверхности кит рванулся от судна.
Началось вываживание кашалота. Прошел час, второй, третий. Вдруг кит закружился на месте, потом снова ринулся вперед зигзагами, ведя судно на буксире. Так «Шторм», рыская следом за китом, прошел еще пять миль. Затем скорость резко упала, и Грауль закричал:
Линь!
Лебедка выбрала трос. Он был цел, а гарпун оказался переломленным надвое. Половина его осталась в ките. Грауль потребовал продолжать погоню. Можура отдал приказ. Уже в сумерках, давно потеряв из виду флотилию, «Шторм» настиг кашалота.