Фонтаны на горизонте
Шрифт:
В 1887 году отставной капитан Дыдымов[52]
Дыдымов- в романе выведен под именем Клементьева. приобрел быстроходное, лучшее в мире китобойное судно «Геннадий Невельской». Аким Григорьевич Дыдымов не получил поддержки у царского правительства и вынужден был занять деньги, предложив страховой полис на собственную жизнь на сумму в шесть тысяч рублей. Экипаж китобойного судна «Геннадий Невельской» был полностью укомплектован русскими моряками. Дыдымов, лично командуя судном, успешно начал
Затем русский подданный Кайзерлинг приобрел оставшееся после Дыдымова имущество и возобновил китобойный промысел на Дальнем Востоке. У него насчитывалось девять китобойных судов.
Когда вспыхнула русско-японская война, вся флотилия была уведена в Японию.
Американские, японские, английские китобои продолжали охотиться в водах русского Дальнего Востока и неустанно на весь мир трубили о «неспособности русских создать китобойный промысел», об «отсутствии у русских китобойных традиций, которые создаются веками».
В 1923 году норвежская китобойная фирма обратилась к Советскому правительству с просьбой дать ей концессию на советском Дальнем Востоке. Но с самого начала иноземные китобои хищнически повели промысел.
Вскрылось, что норвежские охотники интересовались не только китами, а проявляли слишком пристальный интерес к русскому побережью, оказывались у лежбищ морского зверя. Советское правительство предложило «китобоям» немедленно покинуть наши дальневосточные воды...»
Степанов отложил рукопись и задумался. Печальная судьба у русского китобойного промысла! Но теперь ничего подобного не повторится.
Степанов снова склонился над рукописью. После краткого исторического обзора шли подробные записи многих лет о времени появления и нахождения китов различных пород у южных берегов Камчатки. Не прерывая чтения, Степанов подвинул к себе блокнот, нашел ощупью карандаш и стал делать выписки.
Над морем уже занялся рассвет. Круглый иллюминатор побелел, потом порозовел, зазолотился, точно накаляясь, и в каюту хлынули лучи солнца. Степанов перевернул последний лист рукописи и долго сидел над ней, думая о прочитанном. Потом вновь прочел имя автора.
«Спасибо тебе, Иван Алексеевич, от советских китобоев! — мысленно произнес Степанов и закрыл рукопись. — Надо дать ее почитать Старцеву». Он вышел из каюты.
Залитая утренним солнцем, китобойная база «Приморье» стояла на спокойной голубой воде. На обеих площадках разделывались киты. К базе шли «Труд» и «Шторм» с добычей. Легкий бриз развевал на мачтах вымпелы.
3
Экипаж китобойца «Труд» принял вызов команды «Фронта». Услыхав
Двадцать пять лет я охочусь за китами без соревнования. Соревнование — это политика. А политикой я заниматься не хочу!
Орлов пригласил к себе Андерсена. Капитан был несколько уязвлен тем, что его вызвали на соревнование, а не он первый об этом догадался.
Нильсен обещает убить шестьдесят пять китов, — сказал Орлов гарпунеру, решив во что бы то ни стало привлечь его к соревнованию.
Что? — закричал Андерсен. — Нильсен, этот мальчишка, хочет взять больше китов, чем я, настоящий гарпунер!
Да! —подтвердил Орлов. — Вот здесь, в договоре, написано, что Нильсен дал слово добыть именно столько китов.
Андерсен затрясся от негодования. Он посмотрел маленькими глазами на Журбу, на Орлова и прохрипел:
Я проучу этого хвастуна! Я убью семьдесят китов и ни одним меньше!
Но, сказав так, он осекся и растерянно, почти испуганно посмотрел на капитана и боцмана. Трудно, очень трудно добыть за сезон больше шестидесяти восьми китов. А тут он сболтнул, старый дурак!
Журба дружески хлопнул Андерсена по плечу:
Молодец, поддержал команду!
Может, господин Андерсен передумает? — спросил Орлов, видя, что гарпунер смешался.
Нет, я сказал свое слово! — хрипло бросил Андерсен.
Он вошел в свою каюту, налил стакан рому и залпом выпил. Как только добытые киты были переданы базе, Андерсен потребовал у капитана:
В море!
С этого дня начались какие-то сумасшедшие по напряжению вахты. Подобного не случалось с Андерсеном еще никогда в жизни. Судно уходило на поиски китов на рассвете и возвращалось только поздним вечером. Нередки были случаи, когда и ночью китобоец дрейфовал в море.
Вот это работа! — посмеивался Журба. — Крепко задел Нильсен нашего гарпунера. Смотрите, Андерсен и с лица спал.
Действительно, норвежец похудел, у него был усталый вид, но он чувствовал себя прекрасно. Даже к бутылке стал реже прикладываться.
Каждый вечер к Андерсену, приходил Журба и показывал два, а иногда три пальца — столько, сколько добывал китов Нильсен.
Если у Андерсена было меньше, гарпунер злился, клялся всеми святыми, что завтра у него будет больше и что он нащелкает по носу этого Нильсена, а русские увидят, какой он, Андерсен, гарпунер.
Андерсен постепенно выдвигался вперед, и у него быстрее, чем у Нильсена и Грауля, росло число добытых китов.
... На базе разделка туш шла успешнее. Нильсен сдержал свое слово и помог рабочим.
На кормовой разделочной площадке только что закончили обрабатывать кашалота. Отделенную от туши голову кита зацепили тросом с носовой площадки и медленно потащили по широкому коридору, который шел вдоль правого борта судна. Палубные надстройки в средней части судна были отнесены к левому борту.