Фонтаны на горизонте

Вахов Анатолий Алексеевич

Прохожие торопились скрыться в зданиях, из распахнутых подъездов которых тянуло сыроватым холодком. Но Леонтий Курилов, высокий, широкоплечий, молодой матрос торгового флота, словно не замечал жары. Он неторопливо ступал по горячим плитам тротуара, с явным удовольствием осматриваясь по сторонам, ловил обрывки разговоров прохожих, читал вывески, афиши. Покрытое густым тропическим загаром лицо моряка, с упрямым подбородком и карими, с чуть монгольской раскосинкой глазами, часто оживлялось улыбкой. После долгого рейса в чужих морях Леонтию было приятно

идти рядом с людьми, говорившими на его родном языке, чувствовать себя дома.

Поднявшись по гранитным ступенькам Аничкова моста, на котором бронзовые гиганты укрощали рвущихся коней, Курилов остановился у перил, посмотрел на синеватую гладь Фонтанки. Вода в гранитных берегах казалась застывшей. Легкий голубоватый костюм, какие любят привозить моряки из дальних плаваний, плотно облегал мускулистую фигуру Курилова. Воротник кремовой шелковой рубашки был распахнут, открывая на груди часть татуировки — спасательный круг с якорем в центре — дань старым, крепко держащимся во флоте традициям. Из-под надвинутой на висок серой кепки падала подковка смоляных волос, что придавало моряку сходство с цыганом. Леонтии вытащил из кармана коробку папирос, закурил и щелчком бросил обгорелую спичку в канал. За спиной моряка раздался хрипловатый веселый голос с одесским акцентом:

—Сеньор! Будьте культурны! Пользуйтесь урнами!

Курилов не успел обернуться, как тот же голос продолжал:

— Убей меня мама! Да это же Курилка! Моряк обернулся и изумленно воскликнул:

– Слива! Филипп дорогой! Вот не ожидал тебя встретить

Лицо Курилова выражало радость, в глазах сверкали искры восторга. Перед ним стоял моряк в желтовато-зеленой робе с множеством карманов на брюках и кителе, с пуговицами из маленьких радужно-оранжевых ракушек — искусство сингапурских портных. Руки его были заняты свертками, но он взмахнул ими и обнял Леонтия.

— Корешок![35]

Кореш — Друг, приятель (жаргон). Каким штормом на берег выкинут? Из загранки притопал?

Филипп Филиппович Слива, давнишний друг и товарищ Леонтия, был неподдельно рад встрече. Они несколько лет делили трудности и радости морской жизни. Но два года назад Слива неожиданно заболел, а Курилов ушел в дальний рейс, и они больше не встречались.

Курилов сильным движением высвободился из объятий друга, отступил, осматривая его, и, улыбаясь, с грубоватой нежностью, как это бывает между товарищами, проговорил:

— Филя! Здоров, чертяка! А я из Сиднея пришел, да вот на риф сел.

Хотя в голосе Леонтия не было ноток горечи или досады, Слива насторожился. Улыбка сбежала, а глаза сузились и пристально смотрели на друга.

Кэп[36]

К э п — капитан (английск.). в любви отказал или чулки зазнобе привез без арматурки?[37]

Арматур к а, арматурная книжка — вещевая книжка моряка, определяющая количество вещей, вывозимых из-за границы.

Нет, — качнул головой Курилов.

Ему была прият на участливость Сливы. — Нашу коробку на капитальный ремонт поставили, а команду — в резерв. Думаю недельки две отдохнуть, а потом на новую посудину. А ты на какой болтаешься?

Ха! — снова оживившись, воскликнул Слива и, подмигнув Курилову, кивнул в сторону, где на угловом доме виднелась вывеска ресторана. — Причалим на пяток минут. Пивко здесь — отрада моряка.

Они вошли в прохладный зал ресторана. Выбрав в глубине столик, заказали пиво.

Слива, нагнувшись к Леонтию, быстро заговорил:

— Не буду я стройным юношей с Пересыпи, если из тебя человека не сделаю. После того как нас разнесло в разные стороны, мотался в каботажке[38]

Каботаж — прибрежное судоходство. и вот сейчас стал китобоем.

– Кем?, - переспросил недоумевающе Курилов. – Каким китобоем?

Таким. Будем малюток-китов на гарпун брать.
– Слива посмеивался над озадаченностью друга.
– Ты что, газет не читаешь?

Леонтий пожал плечами и спросил:

– К норвежцам, что ли, пришвартовался?

– Дайте мне саблю, и я из него бифштекс сделаю! — притворно вскипел Слива.
– Разве может такое быть, чтобы Филипп Слива паршивым капиталистам стал служить! У нас своя, советская, китобойная флотилия теперь есть!

Честное слово, не знал, — признался заинтересованный Курилов.

И что мне с тобой делать? — с напускной озабоченностью протянул Слива, потягивая из бокала холодное пиво. — Скоро из Ленинграда на Дальний Восток выходит китобойная база «Приморье». Ее здесь построили. А три китобойных судна куплены у норвежцев. Наши команды за ними выезжают. Буду боцманом на одном китобойце.

Предстоящая разлука после неожиданной встречи огорчила Курилова. Постукивая пальцами по бокалу, Леонтий сказал:

Увидел тебя — подумал, что вместе начнем ходить.

А разве я сказал нет? — спросил Слива, вновь налив бокалы и приподняв свой. — Беру тебя в свою команду. Нам крепкие парни нужны. У тебя мореходка в порядке?

Курилов кивнул и добавил:

— Полтора года в партии.

Он хотел эти слова произнести обычно, но в голосе его прозвучала гордость.

От неожиданности Слива громко присвистнул:

— Вот это да!

Забыв о пиве, он с уважением и любопытством посмотрел на товарища. Курилов сдержанно улыбнулся:

— Думаешь, изменился? Тот же матрос Взглянув на ручные часы, Слива сказал:

– Курс в порт! Познакомлю с капитаном. И там решат. Ну?

– Согласен, - сказал Курилов, чуть сдвинув черные брови. Глаза его стали глубокими, сгрогими.
– Сидеть на берегу — дело бичевское[39]

Бич, бичкомер — моряк, слоняющийся по берегу и не торопящийся уйти в плавание (жаргон).. — Помолчав, добавил: — Вот уж не думал, что стану китобоем.

— Отдавай швартовы! — произнес Слива, поднимаясь со своего места.