Фонтаны на горизонте
Шрифт:
– Что теперь можно сделать? — Дайльтону хотелось выругаться, но он сдержался. У рта еще резче стали складки.
Назад суда получить невозможно. Советские команды уже прибыли в Тёнсберг, и на китобойцах подняты советские флаги. Гарпунеры уже подписали договоры.
– Гарпунеры... — проговорил Дайльтон и на секунду задумался, что-то прикидывая, — Кто такие?
Оставшиеся без дела. Пьяница Андерсен, старый Харсен с помощником и Тран Майер. Свенсон точно выполнил указание Союза гарпунеров не продавать суда с гарпунными
Дайльтон не разделял веселого настроения своего советника. Он опустился в кресло и тоном приказа сказал:
— Надо, чтобы в пути гарпунеры ушли, с китобойцев. Флотилия без них мертва! Договор не позволит русским поставить к пушкам кого-нибудь другого. Да у них и нет своих гарпунеров. Где сейчас флотилия русских?
— База «Приморье» уже в Киле. Ждет китобойцев.- Гжеймс стал озабоченным. — Согласятся ли гарпунеры...
Но его перебил Дайльтон:
— Деньги уговорят. Если будут сопротивляться, то тогда... — Дайльтон сжал губы и коротко отрывисто махнул вытянутой рукой, точно что-то сбивая ее ребром.
Советник президента понимающе кивнул, а Дайльтон продолжал, четко произнося слова:
— Вылетайте в Германию и там попытайтесь вы веста базу «Приморье» из строя. Кильский канал очень узкий.
Не так ли?
Советник снова кивнул. Дайльтон продолжал быстро,
решительно:
— Разыщите Отто Грауля. Пошлем его к большевикам.
Грауля? — у Гжеймса дрогнули рыжеватые брови. —Для русских он раскрытая карта.
У русских короткая память, да к тому же он был тогда норвежцем Юртом Бромсетом. Ха-ха-ха! — хохотнул Дайльтон и резко, оборвав смех, почти грубо сказал: — Времени не теряйте! Вылетайте первым самолетом!
3
— Вот наши китобойцы, — указал представитель советского торгпредства на три маленьких, низкобортных и довольно широких на вид судна, похожих друг на друга, как близнецы.
Курилов, стоявший на причале вместе с другими членами команды, жадно всматривался в пароходики, больше напоминающие буксиры, чем охотничьи суда, и его охватывало чувство, близкое к разочарованию. Метров тридцати длиной, с резко поднятым баком и большой, непропорциональной по отношению ко всему судну, трубой, они казались уродливыми, тихоходными.
— Если в Одессе узнают, что я топаю на такой шаланде, — поскреб в затылке Слива, — то мне туда хоть не показывайся!
– Вы напрасно, товарищ, огорчаетесь, - обратился к нему представитель торгпредства.
– С виду эти суда неказистые, но их морские качества превосходны. Машины в девятьсот сил, а скорость могут развивать до четырнадцати миль в час!
Курилов уже с большей симпатией взглянул на китобойные суда. Моряки стояли на
— Экипажу «Шторма» подняться на судно! — подал команду Можура.
На металлических, густо усеянных пятнами ржавчины, давно не крашенных корпусах еще не были выведены советские названия судов. Представитель торгпредства указал на правый крайний китобоец:
— Вот «Шторм». Следующие — «Фронт» и «Труд». Пошучивая, моряки поднялись по трапам на свои суда,
которые оказались сильно запущенными, грязными. Железные части запорошила ржавчина, медные покрылись сине-зеленой плесенью окиси.
Прежде эти суда принадлежали крупному норвежскому китобою Свенсону. Но он не выдержал конкуренции сильной американской китобойной компании Дайльтона, которая сосредоточила в своих руках большое количество акций многих китобойных компаний мира, и прекратил промысел. Суда были поставлены на прикол. Президент Дайльтон хотел их приобрести за бесценок, но Свенсон решил: пусть лучше съест их ржавчина. И неожиданно получил предложение от советского торгпредства на покупку этих судов. Сделка состоялась быстро.
— Урна в воскресенье у Ришелье[42]
Ришелье — памятник на одесском бульваре. бывает чище, чем эта посудина, — бормотал Слива, обходя вместе с Куриловым судно. — Драить все придется до седьмого пота.
Он в сердцах отшвырнул носком ботинка обрывок каната и двинулся дальше, мимо мощной лебедки, укрытой рваным брезентом, к полубаку. Там виднелась курносая, метра в полтора—два пушечка, затянутая чехлом.
Едва боцман ступил на трап, ведущий к ней, как сзади послышался хрипловатый голос, произнесший по-английски:
— Стоп!
Моряки обернулись и увидели на капитанском мостике, от которого к гарпунной пушке был переброшен пологий трап с поручнями, человека в коричневом свитере. Скуластое лицо его было в глубоких морщинах. Редкая рыжеватая бородка торчала вперед. В ней застряли крошки еды. Очевидно, человек только что завтракал. Маленькие глаза смотрели подозрительно.
– В чем дело, товарищ? — спросил громко по-английски Курилов. — Кто вы такой?
Я вам не товарищ, — огрызнулся человек в свитере. — Я гарпунер Тран Майер!
Я счастлив познакомиться с вами, но, между прочим, это советское судно, и я его боцман! — сердито говорил по-русски Слива, плохо владевший английским языком. — Может быть, вы мне пропуск на бак выпишете?
Майер, видимо, догадался, о чем говорит боцман, и более гневно предупредил:
— К пушке запрещается подходить!
Курилов не успел ответить. Рядом с Майером появился Можура и приказал морякам явиться в кают-компанию. Гарпунер, проводив их подозрительным взглядом, скрылся. Очевидно, он через иллюминатор из своей каюты следил за полубаком.