Фонтаны на горизонте
Шрифт:
По тому, как держался и говорил Степанов, Курилов понял, что он не моряк.
– Товарищ Курилов? — переспросил помполит Леонтия - Капитан Можура говорил о тебе. — Голос у него был ровный, густой. Он крепко пожал руку матросу и продолжал: — Значит, нашего полку прибыло. Это очень хорошо. Садись. Нам есть о чем потолковать.
После первых слов Степанова у Курилова исчезла та скованность, которая бывает при первой встрече с начальством.
Задав несколько вопросов, касавшихся биографии Курилова, и внимательно выслушав его, Степанов просто
сказал:
— О тебе и райком, и пароходство дали отличные отзывы. Рекомендуют. Нам партийцы
«Значит, я принят на флотилию, — подумал Курилов, и от этой мысли у него стало приятно и светло на душе. — Ну, Слива, спасибо тебе».
Леонтий понял, что перед ним раскрывается новая и интересная жизнь. В детстве ему приходилось читать о китобоях, но, кроме каких-то смутных картин моря, охоты и почему-то ярко описанных попоек, у него ничего в памяти не осталось.
— Эх, людей, людей у нас мало, товарищ Курилов! Специалистов нет, приходится из-за границы приглашать. Но ничего, я верю, у нас скоро будут свои кадры, да и не хуже заграничных. Верно, а?
Он встретился взглядом с Куриловым, и матрос увидел его серые глаза, такие ласковые и приветливые. Степанов просто советовался с Куриловым. Подвинув к себе свежий номер «Ленинградской правды», он сказал:
— Вот сегодня сообщают: «Днепрогэс имени Владимира Ильича Ленина дала электроток». На открытии выступили товарищи Калинин и Орджоникидзе. Трудно было строить, трудно. Но победа одержана. И вот Алексей Максимович Горький пишет: «Днепр побежден и отныне улет покорно служить делу развития социалистической культуры». Хорошо сказано! — Степанов оторвал взгляд от газетного листа. — Нам тоже будет трудно осваивать китобойный промысел. Но освоим. Верно?
Не ожидая ответа, словно заранее зная, что с ним согласны, он широко и открыто улыбнулся, как только могут улыбаться честные и добрые люди, и эта улыбка понравилась Курилову. Он не сомневался, что именно так и будет, как сказал помполит.
Степанов вышел из-за стола, сел против Курилова и стал рассказывать:
— Когда я партизанил в Приморье, был у нас в отряде такой случай. Вызвал к себе комиссар одного бойца и приказал: «Иди на Сучанскую шахту номер такой-то и устройся там машинистом». Партизан только глазами замигал. Никогда он даже близко около машин не был. Стал отказываться. Тогда комиссар сказал ему: «Такое тебе партийное поручение. Партия дает задание». И что же ты думаешь, товарищ Курилов? Ушел на шахту партизан, и скоро мы узнали, что он — помощник машиниста, а потом и машинистом стал. Благодаря ему мы много боевых операций успешно провели.
Курилов не сразу понял, какое отношение имеет этот рассказ к его предстоящей работе на китобойной флотилии.
Помполит, пристально наблюдая за матросом, почти строго сказал:
— Думаешь, наверное, зачем я тебе все это рассказываю? Верно? А вот зачем. Через несколько дней наши экипажи выезжают в Норвегию. Будут принимать китобойные суда в Тёнсберге. Знаешь, чем этот город знаменит? Ему тысяча с лишним лет. Но знаменит он не этим. У нас есть города и подревнее. Тёнсберг — город китобоев. Норвежцы издавна считают себя лучшими китобоями мира. Эта уверенность у них еще более укрепилась, когда один из китобоев, капитан Свен Фойн, изобрел гарпунную пушку. Это было в прошлом веке. С тех пор норвежцы установили монополию на гарпунеров, и вот нам тоже приходится их к себе приглашать.
Курилов понял, что Степанов высказывал какие-то тревожившие его мысли, но до конца, полностью, понять их еще не мог. А помполит
— Тебе дается партийное поручение. Ты не только матрос, ты прежде всего коммунист. Понимаешь? Внимательно присматривайся ко всему, особенно к тем участникам, на которых будут иностранцы. Советский Союз для капиталистов хуже, чем бельмо на глазу. И они будут нам вредить. Так что будь на чеку.
Теперь ты китобой, и твоя обязанность присмотреться и выбрать для себя новую профессию, специальность, чтобы со временем заменить иностранца и работать лучше его. Ясно?
Курилов утвердительно кивнул. Степанов протянул ему руку.
— Ну, попутного ветра, как говорят моряки.
Курилов вышел, думая об услышанном. Он знал, что не только ему одному дал Степанов такое боевое задание, подобные беседы тот вел с каждым коммунистом флотилии. __ Не схарчил? — спросил появившийся откуда-то Слива, но Курилов, занятый своими мыслями, не слышал его, и это обидело боцмана. Почему-то задело его и выражение лица Леонтия, безусловно довольного встречей со Степановым. — Товарищ Курилов, — официально произнес Слива, — готовьтесь к отъезду. Сегодня в ноль десять поездом отправляемся в Хельсинки, а оттуда в Норвегию, Сейчас явитесь к капитану.
— Есть явиться к капитану! — ответил Курилов, улыбнувшись вслед боцману.
2
Рандольф Дайльтон отличался вспыльчивостью и раздражительностью. С тех пор, как большевики выгнали флотилию «Вега» и задумали создать на Тихом океане свой китобойный промысел, президент компании рвал и метал. Достояние своего патрона хорошо понимал советник Гжеймс.
Поджарый, добродушный на первый взгляд, с лицом стареющего спортсмена, Гжеймс, как всегда, сидел в кресле спиной к огромному, во всю стену, окну и, не отрываясь, следил за Дайльтоном. Тот, высокий и худой, в отлично сшитом костюме, неторопливо ходил по мохнатому голубому ковру, в который раз возвращаясь от одной стены кабинета к другой.
Президент не мог спокойно оставаться в кресле. О, Гжеймс лучше чем кто-нибудь другой знал, в чем дело. В случае успеха большевиков компания «Дайльтон и Ко» теряла значительную прибыль от продажи китовой продукции России через своих немецких и норвежских посредников; русские обеспечат себя китовым сырьем. А закупали они до сих пор его на солидную сумму. Тут было отчего нервничать.
А в том, что большевики добьются успехов в создании своего промысла, Гжеймс не сомневался. Вот уже пятнадцать лет весь мир является свидетелем того, что они всегда выполняют задуманное, как бы им ни мешали. «Так и с китобойным промыслом будет, черт меня возьми, — сказал про себя Гжеймс и потер свои бритые щеки. — В чем мы можем помешать большевикам?» Пытаясь найти решение задачи, он сосредоточенно смотрел на узкие носки коричневых ботинок на своих длинных ногах.
Дайльтон подошел к столу и, опершись костяшками пальцев о его лакированную, зеркальную поверхность, в упор посмотрел на своего советника.
Как же получилось, что большевики так быстро купили у Свенсона китобойные суда? — Ударив костяшками по столу, президент добавил: — Почему мы их не перехватили? Где были вы?
Свенсон предлагал эти суда нам, но мы, — тут Гжеймс часть вины брал на себя, хотя во всем был виноват только Дайльтон, — мы предложили ему за них значительно меньше, чем он просил. Думали, что он уступит. Вот большевики и воспользовались...