Формула фальшивых отношений
Шрифт:
— Нет, — она поднимает одеяло, чтобы прикрыться. — Выходи, сейчас же. Если мы опоздаем на трассу и Хёрст узнает, что это из — за того, что мы трахались, он наверняка уволит меня.
Я стону.
— Отлично. На следующей неделе в Джексонвилле мы целый день проведем в постели.
— Хорошо, я принимаю твоё предложение, — она усмехается. — Но не забывай, что мы также обедаем с моими родителями.
Упоминание о её семье заглушает остальную часть моего кайфа, и это хорошо, по крайней мере, так я себе говорю. Я оставляю Элли
Но когда кто — то стучит в дверь несколько минут спустя, мой пульс странно учащается.
— Это обслуживание номеров? — спрашивает Элли из ванной. — Можешь начинать без меня. Я почти готова.
Это должно быть самое быстрое обслуживание номеров в истории, особенно учитывая размеры этого отеля.
— Наверное, нет, — я подхожу к двери и смотрю в глазок. Мой позвоночник выпрямляется, когда в поле зрения появляется Лиам, стоящий между двумя охранниками отеля.
— Чёрт, — я инстинктивно отступаю назад, желая увеличить расстояние между нами, насколько это возможно. Затем я бегу к ванной и засовываю голову внутрь. — Это Лиам. Ты можешь позвонить Бену?
Глаза Элли расширяются, и она немедленно тянется за телефоном.
— Да. Ты впустишь его?
Я сжимаю челюсти, быстро соображая.
— Оставайся здесь. Не выходи — я не хочу, чтобы тебе приходилось иметь с ним дело. Но да, я думаю, мне нужно. Поговорить с ним. Я не знаю…по крайней мере, мы знаем, где он сейчас?
Мои ладони начинают потеть, но Элли хватает меня за лицо и быстро целует.
— У тебя всё получится, — шепчет она.
Затем она прижимает телефон к уху и закрывает дверь у меня перед носом.
Стоя перед входной дверью в свою комнату, я делаю глубокий вдох, затем открываю её Лиаму. Он улыбается мне, и от этой улыбки у меня сразу же сводит зубы.
— Эй, ты чего так долго? Ты что, ходил в туалет? — он громко смеется над собственной шуткой. — Кстати, тебе нужно сообщить этим двоим, что я в твоём предварительно утвержденном списке. Они продолжают заставлять меня ждать, — он проходит мимо меня в гостиную и добавляет: — Кстати, а где Элли?
Я скриплю зубами, затем выдавливаю:
— В своём номере. Ей пришлось снять другой, потому что в её номер разгромили. Прямо перед тем, как ты обвинил её в том, что она испортила мою машину.
Улыбка Лиама мелькает всего на секунду, что — то в его глазах, как мне кажется, хотя его рот кривится в его фирменной ухмылке.
— Не только твою машину, чувак. Всю твою гребаную карьеру.
Я долго смотрю на него. Затем закрываю входную дверь, не желая вывешивать своё грязное белье на публику. За эти годы у меня были некоторые проблемы в карьере, пара испортившихся отношений, пара драматических разрывов. Но никогда в своей жизни я не думал, что именно Лиам станет причиной самого большого горя в моей жизни.
Внезапно
— Прекрати нести чушь, Лиам, — мой голос звучит глухо, но я больше не хочу притворяться.
— А? — он отворачивается от окна, где смотрел на мрачное небо.
Я скрещиваю руки на груди, мне нужно за что — нибудь ухватиться.
— Я знаю, что это был ты. Ты испортил мою машину в Дубае и вчера. Кстати, мы её починили. Сегодня я собираюсь участвовать в гонке и собираюсь победить.
На секунду его лицо расслабляется, затем искажается в гримасе.
— Какого черта ты натворил, Олли?
— Прекрати, блядь, называть меня так, — выплевываю я, гнев поднимается в моей груди. — Я просил тебя прекратить.
— Тебе не нравится прозвище твоего отца? — насмехается он, его ухмылка становится уродливой. — Это из — за него я влип в это дерьмо.
Это заставляет меня остановиться.
— Что?
Лиам разводит руками.
— О да, ты думаешь, я первый, кто хотел поживиться за счет тебя, золотой мальчик? — он подходит ближе ко мне и постукивает костяшками пальцев по столешнице. — Твой папа начал делать на тебя ставки, когда ты ещё был в младшей лиге. Ты всегда был фаворитом, всегда лучшим, верно? Так что ставить против тебя всегда было рискованно. Мы сделали крупную ставку и выиграли столько денег, Олли.
Мой пустой желудок сводит судорогой, а рот наполняется слюной. Я судорожно сглатываю, отказываясь блевать у него на глазах.
— На каких гонках? — выдыхаю я.
Но я уже знаю. Куала — Лумпур, где произошла ошибка, из — за которой я не смог закончить гонку. Флоренция годом ранее — у меня загорелись задние тормоза в середине квалификации, и я едва выбрался из машины живым. Однако я вычеркнул отца из своей жизни много лет назад, так что Лиам, должно быть, выполнял его приказы по крайней мере в Куала — Лумпуре, если не больше.
— Ага, — говорит он ехидно. — Ты помнишь.
Но Роберт Стоун мертв уже два года. И теперь Лиам дважды за сезон повредил мою машину, а это значит, что он повышает ставки.
— Что случилось, Лиам? — я заставляю себя говорить ровным голосом. — Ты пожадничал? Почему ты сделал это дважды за четыре гонки?
Что — то близкое к дискомфорту мелькает на его лице. Возможно, страх. Сначала я думаю, что он может отмахнуться от вопроса, но, возможно, Лиаму тоже надоело прятаться.
— За год до смерти у Роберта появилось несколько друзей, — говорит он. — Влиятельные друзья, которые доплачивали ему за то, чтобы он указывал им, на какие гонки им делать ставки. Им не понравилось, когда он сдох, поэтому я унаследовал эту работу.