Фото на память
Шрифт:
– С чего это вы взяли? Они просто хорошо друг друга знали – ведь из одной деревни приехали.
– Вы хотите сказать, что не все было так гладко в их отношениях?
– Я сама видела, как они ругались.
– И где это было, здесь?
– Нет, на одной вечеринке.
– На какой? Извините уж за назойливость, – дипломатично улыбнулся Валера.
– У Беспаловой дома. Меня Ольга пригласила, дело перед Новым годом было.
– И что же не поделили Ольга с Марией?
– Подвыпили, конечно,
– Это как же?
– Ну, Ольга бесилась: у Беспаловой кругом одна ваниль – деньги, мужики, квартира приличная…
– Ольга завидовала ей?
– Открыто она своих чувств не проявляла, ей даже вроде было как-то наплевать… А под газом, сами понимаете…
– Понимаю. И чем же это все кончилось?
– Несколько дней они не разговаривали, а потом вроде помирились.
– Откуда вы узнали об этом?
– Машка сюда звонила, приходила, и они общались как раньше…
– А кого-нибудь из агентства, где работала Мария, вы, случайно не знаете?
– Кое-кого видела просто. Как раз на той вечеринке, когда Ольга с Беспаловой сцепилась. Девчонок некоторых, фотографа…
– Вы не помните, кто из девушек конкретно был на той самой вечеринке?
– Наташа какая-то, узкоглазая одна и Люба еще… Так по крайней мере к ней Машка обращалась.
– А из парней, кроме фотографа?
– Два парня. Один – бой-френд Машкин, Сергей Зарубин, а другой – ой, не помню, как фамилия, его Кунгуром называли все. Он манекенщик.
– А вы не могли бы вспомнить, что было тридцатого апреля? Рыбакова работала? – Толкушкин не сводил своих зеленых проницательных глаз с Анжелики.
– Работала как обычно. Свет, какой день недели был тридцатого?
– Пятница, по-моему, – Света подняла глаза от папок.
– Был короткий день, в три уже разошлись. – Анжелика покусывала кончик карандаша.
– К ней на работу никто не заходил?
– Да нет, – напрягая память, Анжелика приподняла свои красиво изогнутые брови.
В кармане Толкушкинского плаща запиликал сотовый.
– Толкушкин, – коротко сказал он, прижав трубку к уху.
Звонила Вершинина. Она сообщила, что у Рыбаковой есть приятель, который тоже работает в «Тарасовмонтаже», и просила параллельно навести справки и о нем. Спрятав сотовый, Толкушкин обратил ясный взгляд на Анжелику.
– А молодой человек у Рыбаковой есть? – Толкушкин сверлил ее глазами.
– Да, он здесь тоже работает, Лешка Бодров. Он снабженец.
– Подождите, я сейчас узнаю, – предложила опять свои услуги Светлана, с деловым видом пододвигая к себе один из трех телефонов.
– Вы очень любезны, – улыбнулся Толкушкин.
– Валюш, привет, там Бодров не появлялся? – мягко произнесла она в трубку.
Пролетела минута. Света чутко внимала тому,
– Лешка сегодня был, но полчаса назад уехал на объект.
– А адрес его нельзя узнать? – Толкушкин нежно посмотрел на услужливую Светлану. Хотел он того или нет, но с ней, как оказалось, общаться было намного приятней и проще, нежели с Анжеликой.
– А что мне за это будет? – улыбнулась та, уже вставая из-за стола.
– С меня бутылка шампанского, – Толкушкин продолжал поглядывать на Анжелику, хотя в глубине души отчаялся преуспеть в деле завоевания ее расположения и доверия.
«Наверное, я не в ее вкусе. Алискеру бы повезло больше,» – с горечью подумал незадачливый Валера, мысленно прощаясь со своими смелыми упованиями.
– Посиди, – встрепенулась Анжелика, – я сама схожу.
Она стремительно поднялась и вышла из приемной. Света застыла на месте. Толкушкин не ожидал такого разворота событий.
– А хотите я вам одну интересную вещь скажу, – Светлана сделала попытку привлечь к себе внимание.
– Какую? – Толкушкин замер в ожидании, тупо уставясь на дверь.
– Может быть, это вам не покажется странным… – начала издалека Светлана, – я работала здесь четвертого мая вместо Анжелики, у нее отгул был. Так вот…
В этот момент дверь распахнулась и в приемную влетела Анжелика.
– Записывайте адрес: Кизлярская семьдесят восемь, квартира тридцать три.
– Прямо, возраст Христа, – обиженно и иронично заметила Светлана, сделав умную физиономию.
– Отлично, – записав адрес в блокнот, Толкушкин с удвоенной благодарностью взирал на Анжелику.
– Ну так как насчет шампанского? – впервые за все время разговора улыбнулась Анжелика.
Конечно, Толкушкин не мог ни подивиться про себя произошедшей с «гурией» метаморфозе. Он еще верил в лучшие побуждения, поэтому, наперекор трезвой очевидности, перемену в поведении Анжелики склонен был приписать чему угодно, только не обещанию презентовать ей за услуги бутылку напитка, изобретенного веселым аббатом Бургиньоном. Что поделать, если молодые люди предпочтение отдают не душевным сокровищам, а физическому совершенству? И даже такой начитанный малый, как Толкушкин!
– С превеликим удовольствием. Может, мы полчасика где-нибудь посидим?
Толкушкин был, что называется, на седьмом небе, поэтому послал к черту деликатность. Он забыл ни только о Светланиной любезности, но даже о ее присутствии.
– Свет, я быстренько… Все равно Константиныча нет, а? – Анжелика уже открыла шкаф и снимала с плечиков элегантное черное пальто.
– Иди уж, – махнула рукой Света и зарылась в бумаги.
– А что вы мне хотели сказать? – выйдя из счастливого забытья, обратился к ней Толкушкин.