Фотографирование осени
Шрифт:
ки. Без рашпиля ты никуда тогда. Нет, пропадёшь без рашпиля.
Возьми-ко. Когда-нибудь ты поймёшь.
Сами посудите, какая бабушка без рашпиля! Не бывает
таких, даже в глухих деревнях редкость.
А ну как придёт советская власть! А бабушка мало того,
что в ночнушке, да ещё без рашпиля.
Или настанут чёрные дни. Хвать — а рашпиля нет! Даже
если и не настанут — как же без него? Хоть в светлые, хоть в
тёмные времена без рашпиля
Или захочешь подарить что-то китайским гостям — а тут
как тут и рашпиль. Хорошо и культурно, сувенир — не гвозди
же они им будут забивать. Оригинально опять же.
Наследство без рашпиля тоже попробуй оставь. Что же
вы, издеваетесь, что ли, над старым человеком?! Тоже мне.
Нет, рашпиль незаменим.
Дыня
Вот иду по улице, где продают дыни, а иду я вся такая ви-
тальная и пассионарная отчасти, а тут дыни такие витальные.
Ну и купила, раз они витальные. Ещё думала: может, не надо
покупать, денег жаль, но потом всё-таки купила. Плохо, что ли?
Нет уж. Вот разные есть дыни. Я дорогую купила. Можно бы и
дешевле. Вот есть люди с другим складом ума, мышление у них
совсем не то, что бывает. А у меня вот так.
И тут я с этой дыней иду. Через стадион. Завтра мне дадут
пейджером по башке, а сегодня я буду дыню есть. Иду и несу
дыню соотечественникам. Съедим мы её, витальность разо-
льётся по нашим отчаянным жилам, и мы громко и радостно
крикнем: мать твою!!! Сразу все увидят, какие мы витальные. И
пассионарные на каждом углу. Что ни угол, то стоит на нём мой
пассионарный соотечественник. Вот так. Бывают всякие. И не
бывают. Я ещё и не то могу сделать. Были бы дыни.
И вот я прихожу домой, приношу дыню своим соотече-
ственникам, мы едим её, и витальность разливается по нашим
упрямым жилам. И мы громко и радостно кричим: мать твою!!!
Ну мать же твою!!! Громко и радостно.
Ну не пророк?
Армия
Хорошо, мне не надо бриться. Парням я не завидую. Каж-
дый день, это же каждый день. Нет, нет. И машину водить не
обязательно. Даже и не надо. И драться на улицах. Бывает, ко-
нечно, но реже, значительно реже. И с девушками на улице зна-
комиться не надо, это со мной надо знакомиться. И цветы мне
будут дарить. И можно плакать. И не надо в компьютерные
машинки играть сидеть. И пить с мужиками на работе тоже не
надо.
Но больше всего радует, что в армии служить не надо. И
бегать от военкомата
Убили. Один служил, да пришёл психом. Один бегал от воен-
ных, да его поймали, но он обманул их и сбежал. А врать не лю-
бит. Нет, нет, мне этого ничего не надо. И мама плакать из-за
этого не будет. Хорошо у нас жить. А вот если бы в Израиле…
Ракушка
Вот простая радость — раковина морская. Приложишь её
к своему уху — шумит в ней море. Такая простая история, что
можно её и не рассказывать. Ракушка когда-то была в море,
была красивой утопленницей, горько плакала. Хотелось ей
быть снова живой.
Странная была история. Очень смешно она утонула. Как-
то была на корабле с любимым, и говорит ему: а теперь я ки-
нусь в море, а ты меня спасай. Он говорит: давай, не поверил.
Она и кинулась. Он не стал спасать её, забыл, наверно. И рако-
вина теперь грустит, зовёт море. И от этой её грусти тебе ра-
дость.
Правда
Вот зачем я это написала, могу сказать, не таясь. Прямо, в
полный голос могу заявить. Сначала-то и сама не понимала,
зачем это всё. Но вот только что, только что вот поняла. Уйду я
в манящие дали, и всё. Вам всё равно, конечно, вы тоже уйдёте.
А кто-то и расстроится. Но я точно уйду, стопроцентно. Вот для
того чтобы меня немножечко вспоминали, это всё. Для этого.
Ещё немного осени
Конец октября в электричке
В самую грустную пору осени — в конце октября — ехать
на электричке, почти совсем пустой вагон, на скамейках спят
пассажиры, иногда проходят по вагону железнодорожники в
оранжевой форме. Кто-то сзади грызёт семечки, но не выплё-
вывает очистки, а складывает в пустую пачку от сигарет. За ок-
ном темнеет, но ещё видно осенние беззащитные деревья,
сухую траву, провода над железной дорогой. Самая тоска, в это
время неважно, куда ехать, но лучше всего ехать. Сидеть дома
плохо, ещё хуже, чем ехать — как же нам увидеть ещё немного
осени?
Книга и лес
Однажды осенью мы ехали на машине. Водитель был в
ударе, он разгонялся всё быстрее и быстрее, мы ехали и видели
дорогу, по которой едем. На дорогу смотреть приятно почти