Фотографирование осени

Ботева Мария Алексеевна

поезд. Заодно посветим машинисту, чтобы он не пропустил

станцию, бывает же, что он обо всём забывает, тогда пассажир-

ский состав пролетает мимо, не снижая скорости.

На вокзале много людей — все они приходят встречать

поезд. Нет, никто не машет рукой машинисту, пассажирам и

проводникам, никто не приносит цветы, не играет на трубе.

Просто приходят, смотрят на поезд, убеждаются, что всё в по-

рядке, и снова сидят на железных

в дырочку сиденьях, кто пьёт

чай, кто пьёт пиво, а кто-то просто зевает и уходит домой. Лю-

ди улыбаются друг другу, но не очень часто. Поговорят, посме-

ются и расходятся по домам — некоторым из них завтра рано

вставать, вот и приходится расставаться, они и так сильно за-

держались с этим поездом. Завтра не пойду, думает кто-нибудь.

И не приходит. Но через два-три дня ноги сами его приводят.

Серёжа, — весело встречают его друзья, — мы думали, ты про-

пал. Нет, — говорит Серёжа, — так, дела были. А некоторые,

хоть и думают, что не придут, что больше их не увидят на вок-

зале, что нечего встречать поезд, смысла никакого нет — при-

ходят. Что ж это такое со мной? — думают они и не могут

найти ответ. Это любовь к поездам, к своей Лузе, к вокзалу с

железными сиденьями в дырочку, а может быть, это просто

привычка. Вот и всё.

III

Когда строили железную дорогу, произошла такая вот

история. Это было очень давно, может быть, 116 лет назад.

Приехали рабочие, построили себе теплушки — маленькие до-

мики, чтобы было где греться и ночевать. И начали вырубать

деревья — освободить место для железной дороги. Лес рядом с

Лузой, тогда это был маленький посёлок, но так получилось,

что в нём решено было устроить станцию. На станции машини-

сты из дальних городов ночевали бы, рабочие осматривали бы

составы — всё ли в порядке, нет ли каких-нибудь поломок, бы-

вает же.

Вырубили лес, положили шпалы, потом рельсы. Дошла

очередь прокладывать дорогу в Лузе, по краю посёлка. Всё бы-

ло хорошо, но вдруг обнаружилось, что на пути стоит дом ба-

бушки Дарьи. На карте нарисовано, что тут должна быть доро-

га, а на самом деле на этом месте стоит её дровяник и хлев для

коровы Милки. Вот что, бабушка Дарья, — сказали ей железно-

дорожные строители, — мы твой дом сейчас перенесём, соби-

рай вещички. Где ты хочешь жить — с той стороны или с этой?

Выбирай. Но бабушка им ответила вот что: я никуда не поеду. И

Милка не поедет. Мы тут и останемся, на своих местах. Мне сто

лет в воскресенье, малы мне

говорить такое. И Милке моей лет

восемьдесят, вам и до неё далеко. И переселять её не дам —

сердце у неё слабое, затрепещется, того гляди молоко пропа-

дёт. Уводите в сторону свою дорогу, а нас не тревожьте.

Рабочие ушли, думают, что же теперь говорить началь-

ству? Оно строгое. Поглядели на карту. И ничего не стали ме-

нять. Проложили рельсы между домом и дровяником. Только

своим машинистам скажите, чтобы не шибко тут ехали, поти-

ше, Милку бы мне не пугали, — сказала бабушка Дарья, когда

увидела. С тех пор она ходила за дровами и к Милке через же-

лезную дорогу. Сама так выбрала. Расписание поездов под неё

подстроили. После утренней дойки приезжал состав из Архан-

гельска. После вечерней — из Вологды. А совсем поздно ночью,

когда Милка и бабушка Дарья уже спали — из Вятки.

IV

Не все тут любят железную дорогу, а автобусы и того

меньше. К автобусам нет никакого доверия. В них такие тороп-

ливые водители, что не все успевают выйти на своей останов-

ке, в своей деревне. Увезёт такой водитель тебя вместо Алёше-

во в Папулово, как потом идти назад? Водитель долго будет

морщиться, прежде чем доставит тебя обратно в Алёшево, да

ещё запросит денег за лишние десять километров. И от Папу-

лово до Алёшева снова десять километров, получается два-

дцать. Да не забудьте, что Алёшево в стороне от дороги — это

ещё один крюк. Конечно, жизнь водителей автобусов нелегка,

вот они и переживают, раздражаются, теряют бдительность, не

смотрят лишний раз, сколько там желающих выйти. Кажется, в

деревнях живёт не так много людей, могли бы уже запомнить,

кто и где выходит, но у них не получается. Попробуйте-ка жить

в постоянном волнении и нервничаньи, много ли сможете за-

помнить? Вот в том-то и дело.

Они бы и рады, наверно, но дорога тут как стиральная

доска, пока доедешь хотя бы до Лальска, вытрясется часть па-

мяти. Только возле Учки вспомнишь, что в Лальске хотел зайти

в музей, купить настоящий глиняный кувшин жене — придёт

же блажь держать в нём молоко — не купил. Не зашёл даже.

Забыл сразу, едва доехали до Ефаново, только-то восемь кило-

метров, всё из головы вылетело. Вот так ездить в окрестностях

Лузы. Как тут запомнить всех в лицо, когда смотришь только

на дорогу, чтобы не попасть колесом в яму или не подпрыгнуть