Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
Шрифт:
истины, заявив, что был «первым европейским руководителем, ратовавшим с
1989 г.» за вступление стран ЦВЕ в ЕС236. В пользу тезиса о декларативности
этой позиции Ширака говорит тот факт, что он не мог не отдавать себе
отчёта в нереальности вступления стран ЦВЕ в ЕС к 2000 г. В июне 1996 г.
во Флоренции Совет ЕС постановил, что можно ожидать начала переговоров
по этому вопросу не раньше аналогичных переговоров с Кипром и Мальтой, т.е. через полгода после завершения
ЕС (начавшейся в июле1996 г. и завершившейся в июне 1997 г.) и в
зависимости от её результатов. Франция настаивала на возможности
переговоров только в случае, если все страны ЕС достигнут согласия по
вопросам его будущего. Кроме того, принимая во внимание непростые
234 PE, 1995, N1. Р. 246.
235 См.: Нйrodote, 1993, N68.
236 Gribinski J.-L., op.cit. Р.74.
132
условия, выработанные Комиссией по расширению ЕС и экономико-
политическое положение в странах ЦВЕ, переговоры с первыми кандидатами
на вступление в ЕС вряд ли были бы столь же краткими, как в случае с
Австрией, Финляндией и Швецией (всего 13 месяцев). Известно, что
соответствующие переговоры с Испанией и Португалией длились почти 7
лет. К тому же, французское требование поставить расширение ЕС на Восток
в зависимость от успеха институциональных реформ Союза создавало
возможность для дополнительной отсрочки процесса расширения.
Чтобы уравновесить смещение географического центра ЕС в случае
расширения его на Восток, Франция стремилась к укреплению
сотрудничества с Великобританией и Испанией. Были разработаны
совместные оборонные программы Франции, Испании и Великобритании, выше говорилось о франко-британской активности в урегулировании
боснийского кризиса в первой половине 90-х годов237. Отношения с
Испанией укрепились благодаря общности подходов к проблемам южного
Средиземноморья. Ж.Ширак приложил немало усилий для активизации
политики ЕС в этом направлении, особенно до истечения срока французского
президенства в ЕС (июль 1995 г.) и при подготовке евро-средиземноморской
конференции в Мадриде (декабрь1995 г.).
В то же время, вопрос о расширении ЕС на восток всё активнее
продвигался в повестку дня Сообщества. Большую роль сыграли в этом
интересы скорейшего расширения НАТО. Ситуация вокруг югославского
кризиса 1999 г., в котором восточноевропейские кандидаты на вступление в
НАТО (и в ЕС) продемонстрировали реальное стратегическое значение своей
солидарности с действиями Альянса, сковав любые инициативы России в
пользу Югославии, подтолкнули расширение ЕС. Парадоксальным
именно Франции в период её очередного председательства в ЕС (второе
полугодие 2000 г.) выпало организовать обсуждение конкретных сроков
237 См. также ниже: Франко-британское сотрудничество.
133
вступления новых членов, также как необходимых структурных реформ
Союза.
б. Углубление интеграции: от Маастрихта к Амстердаму и Ницце
Ж.Ширак, также как его предшественники, убеждён, что только
Европа может умножить возможности Франции играть в мире роль, соответствующую её амбициям. Поэтому, как и де Голля, Ж.Ширака
отличает политический подход к европейскому строительству. Для него это
строительство должно реализовываться в стремлении правительств ЕС к
«реальной коллективной воле»238, в придании Союзу атрибутов
«могущества»(puissance). Однако известно, что среди членов ЕС не
существует единого видения его политического будущего в
институциональном плане
Успехи европейской интеграции при Ф.Миттеране опирались на
франко-германский тандем, но главной точкой преткновения голлистского
национализма является федералистская тенденция углубления интеграции, за
которую ратовала Германия, поддержанная странами Бенилюкса239. Поэтому
Франция вместе с Великобританией выступает против углубления
интеграции за счёт усиления наднациональности, в пользу развития
межправительственных и представительных органов Сообщества. В то же
время, английское видение будущего Европы, прежде всего как единого
экономического пространства («l’Europe-йspace»), которую во Франции
называют «беспозвоночной» Европой, совершенно не вписывается в
концепцию усиления внешнеполитического могущества ЕС (Europe-puissance, что на русский правильнее было бы перевести «Европа-держава», по аналогии с понятием великой державы) или «Европы как центра силы», 238 Duhamel A. //Libйration, 21 avril 1996.
239 Правда, в последнее время наблюдается некоторый отход ФРГ (на федеральном уровне) от этой идеи, в
то время как на уровне земель она всё более популярна.
134
на которую могла бы опереться Франция в утверждении собственного
международного веса. Чтобы обеспечить своей стране ведущую роль в
европейской интеграции, Ж.Шираку следовало найти пути синтеза близкого
ей (в указанном смысле) английского варианта с устремлениями Германии, партнёрством с которой Франции не хотелось рисковать, особенно принимая