Французская революция: история и мифы
Шрифт:
7. Ассигнатов – 3
8. Расследований – 3
9. Продажи национальной собственности – 3
10. Денежного обращения (Monnaies) – 2
11. Налогообложения – 2
12. Докладов – 2
13. Конституционный – 2
14. Здравоохранения – 1
15. Комитет 12-ти – 1
16. По делам духовенства – 1
17. Десятины – 1
18. Редакционный – 1
19. По проблеме нищеты – 1
Итого: 72 места
Как видим, ровно половина мест (36) приходится на комитеты (сельского хозяйства и торговли; продовольствия; колоний; флота), занимавшиеся регулированием внутренней и внешней торговли, ещё 24, или 1/3 – на комитеты (финансов; расчетов по долгам; ассигнатов; продажи национальной собственности; денежного обращения; налогообложения; 12-ти), занимавшиеся финансовой политикой, и лишь 12, или 1/6 – на все остальные. Впрочем, при ближайшем рассмотрении выясняется, что реальное участие данной категории депутатов в решении общеполитических задач было даже ещё более ограниченным, чем можно предположить по этим и так весьма скромным цифрам. В Конституционном комитете вышеупомянутый Перисс Дюлюк и Г.Ж.К. Рикар де Сил (Ricard de Sealt), негоциант и адвокат из Тулона, "проработали"
Таким образом, и по этому показателю депутаты-предприниматели едва ли могут рассматриваться как наиболее активная часть депутатского корпуса. Впрочем, об единстве их политической позиции говорить также не приходится.
Для идентификации последней в распоряжении исследователя есть целый ряд критериев. О взглядах того или иного политика мы, разумеется, можем судить, прежде всего, по его выступлениям. Однако, выше уже отмечалось, что подавляющее большинство членов Собрания либо вообще никогда не брали слова на заседаниях, либо делали это крайне редко. К тому же, депутаты-предприниматели, как мы видели, вообще особой разговорчивостью не отличались. Некоторое представление об отношении молчаливого большинства к происходившему дают результаты голосований. "Некоторое" – потому, что мы, к сожалению, располагаем поименными данными только по двум из них: об эмиссии ассигнатов (29 сентября 1790 г.) и о присоединении Авиньона (4 мая 1791 г.). Правда, оба имели важное политическое значение: ассигнаты, выпускавшиеся для погашения государственного долга, должны были обеспечиваться национализированной собственностью церкви; а присоединение Авиньона, находившегося под светской властью папы, означало прямое покушение на авторитет римского первосвященника. Таким образом, вотируя по каждому из этих вопросов, депутаты косвенно выражали своё отношение к католической церкви – одной из основных опор Старого порядка. Однако данные по обоим голосованиям охватывают не весь депутатский корпус: на упомянутых заседаниях, как обычно [372] , присутствовали далеко не все депутаты: на первом – 913, на втором – 861 человек [373] . Кроме этих сведений, сохранился также составленный противниками Революции перечень депутатов, поддержавших предложение об отказе Франции от колоний. Но "это не список собственно участников голосования, а имена тех, кого предполагали проголосовавшим по данному вопросу" [374] .
372
Только в самом начале работы Учредительного собрания – летом 1789 г. – явка на заседания составляла около 1000 человек, всё остальное время она была значительно меньше, опускаясь порой до 600 и ниже. – Lemay E.H., Patrick A. Op. cit. Р. 12-14.
373
Lemay E.H. Les r'ev'elations d'un dictionnaire... P. 160.
374
Ibid. P. 181.
Еще один критерий политической ориентации – членство в клубах: Якобинском, Фельянов, 89 года и др. Но и он распространяется не на всех: даже Клуб фельянов, наиболее популярный среди членов Учредительного собрания, посещало лишь 27% от их общего числа [375] . Определенный материал для размышлений дают приводимые Лёмэй данные списка "левых" и нескольких списков "правых" депутатов, составленные современниками Революции, списки "правого" меньшинства представляют собой достаточно надежный источник: в большинстве случаев их данные совпадают и подтверждаются другими критериями или, по меньшей мере, им не противоречат. Напротив, к перечню "левых" приходится относиться с большей осторожностью: пытаясь создать более выгодное впечатление об их численности, составители списка включили в него некоторое количество явно случайных лиц, а то и вовсе "мертвые души" – людей, умерших несколькими месяцами ранее.
375
Ibid. P. 184.
И, наконец, о политической принадлежности ряда депутатов свидетельствуют подписанные ими протесты. Тем не менее, ни один из названных критериев не может рассматриваться как самодостаточный, и чтобы определить политическую позицию интересующей нас части депутатского корпуса, нам придется использовать всю их совокупность.
Начнем с голосований – критерия, имеющего наиболее широкий охват. В заседании, где принималось решение о выпуске ассигнат, участвовало 67 депутатов-предпринимателей. Из них 45 вместе с "левыми" вотировали "за" эмиссию, 23 вместе с "правыми" – "против". По вопросу о присоединении Авиньона из 60 представителей торгово-промышленных кругов: 34 вместе с "левыми" голосовали "за", 21 с "правыми" – "против" и 5 воздержались.
Исходя из этих данных, депутатов, принявших участие в голосованиях (всего 78 человек), разделим условно на такие группы:
1. "Левые" (дважды голосовали "за") – 27 человек
2. "Правые" (дважды – "против") – 10
3. Предположительно "левые" (один – "за", второй – не голосовал или воздержался) – 15
4. Предположительно "правые" (один – "против", второй – не голосовал или воздержался) – 15
5. "Колеблющиеся" (один раз "за", другой – "против"; или один раз "воздержался") – 11.
Теперь по каждой группе в отдельности рассмотрим,
1. "Левые". Правомерность подобной идентификации политических воззрений лиц, предварительно отнесенных к первой группе, полностью подтверждается и другими критериями. 24 человека из 27 были включены современниками в список "левых"; 11 упомянуты в перечне тех, кто поддержал отказ от колоний; 16 состояли в Клубах якобинцев и фельянов. В то же время никого из них нет ни в одном из списков "правых". Что же касается тех трех, кто дважды проголосовал вместе с "левыми", но не был внесен современниками в соответствующий перечень, то принадлежность двоих из них к "левому" крылу Собрания подтверждается другими данными. Б. Труйе (Trouillet), торговец из Лиона, был упомянут в перечне противников сохранения колоний и состоял в Клубе фельянов (с. 906); подпись Л.Ж.Л. Шепперса (Scheppers), негоцианта и директора торговой палаты в Лилле, стоит под "Письмом к избирателям", составленным Ф.А. Мерленом (с. 855). И, наконец, хотя "левые" симпатии третьего из не попавших в соответствующий список – нормандского негоцианта Ж.П.Н. Перре-Дюамеля, – проявившиеся в двойном голосовании "за", не находят иного подтверждения, у нас нет никаких оснований ставить их под сомнение: других следов своей работы в Собрании этот малозаметный депутат не оставил (с. 744). Таким образом, итог проверки по совокупности критериев для первой группы следующий – 27 "левых".
2. "Правые". Из 10 депутатов этой группы, предварительно идентифицированных нами как "правые", 6 были и современниками включены в списки "правых", причем все – не по одному разу. Из них двое – Л.Д. Лефор-Жеффрие (Lefort-Geffrier) и Ж.С. Валетт (Valette), негоцианты соответственно из Орлеана и Анжера, – подписали 8 сентября 1791 г. протест против принятия Конституции: двое – вандомский негоциант Ж.Б. Креньер (Creni`ere) опять же Лефор-Жефрие – подписали 19 апреля 1790 г. декларацию в защиту католицизма как государственной религии; кроме того, Креньер шестью днями ранее участвовал в коллективном протесте против отмены титулов.
Однако троих из тех, кто дважды голосовал "против", современники включили в список "левых". Что касается крупного бретонского негоцианта и арматора П.Л. Мазюрье де Пеннанеша (Mazuri'e de Pennanech), это, очевидно, произошло по недоразумению: его имя фигурирует и в двух списках "правых" (с. 650). Орлеанский торговец шелком П.Э.Н. Буве-Журдан (Bouvet-Jourdan) принадлежал к молчаливому большинству и, кроме двух голосований заодно с "правыми", ничем себя не проявил (с. 141). Возможно, неизвестные нам составители перечня "левых" отнесли его к таковым просто для увеличения их численности. Ведь, как характеризует данный источник Лёмэй: "Нас достаточно часто удивляет включение в него определенных имен: не было ли интереса в том, чтобы раздуть его сверх всякой меры?" [376]
376
Ibid. Р. 181.
А вот принадлежность к "левым” версальского торговца тканями Ф.Л.Л. Буазландри (Boislandry) сомнений не вызывает. Член Якобинского клуба, а затем Клуба фельянов, он, выступая на Собрании по вопросам территориального деления и налогов, не раз высказывался в поддержку Революции. При обсуждении в августе 1789 г. Декларации прав человека и гражданина он составил мемуар из 74 пунктов, половина из которых была посвящена правам личности. Имя этого депутата упоминается среди отказавшихся от колоний, а в списке "левых" он значится как "очень активный". Негативное же отношение к введению ассигнат было обусловлено его экономическими, а не политическими воззрениями. Свою точку зрения на сей счет он, полемизируя с Мирабо, изложил 5 сентября 1790 г. в длинной речи, а в 1792 г., уже после завершения работы Учредительного собрания, – в отдельном памфлете (с. 108-109). Также едва ли можно отнести к "правым" и руанского мануфактуриста П.Н. де Фонтене (de Fontenay), хотя тот и проголосовал дважды "против" и не числился в списке "левых". Член клубов Массиак, 89-го года и Фельянов, он 10 февраля 1791 г. послал в Moniteur открытое письмо, протестуя против "клеветнических утверждений", будто он принадлежит к сторонникам монархического строя (с. 362).
Таким образом, проверка по совокупности критериев подтверждает правомерность политической идентификации лиц, включенных нами во вторую группу, за исключением лишь Буазландри и Фонтене. Итого: 8 "правых", 2 "левых".
3. " Предположительно левые". Из 15 человек, отнесенных нами по итогам голосования в эту группу, 10 были включены и современниками в список "левых". Впрочем, даже сочетание этих двух критериев далеко не всегда позволяет идентифицировать того или иного депутата как действительно "левого". Руанский торговец лесом Д. Лефор (Lefort), хотя и проголосовал за присоединение Авиньона и попал в указанный список, всё же должен быть определен как "правый": 4 мая 1791 г. он участвовал в коллективном протесте против гражданского устройства духовенства и дважды включался в списки "правых" (с. 570). Сомнительна принадлежность к "левым" и марсельского негоцианта М. Руссье (Roussier): ещё 5 сентября 1790 г. он сложил с себя депутатские полномочия, а потому мог попасть в перечень голосовавших по ассигнатам (29 сентября 1790 г.) и в список "левых" (3 марта 1791 г.) только по недоразумению. По другим же критериям его политические симпатии идентификации не поддаются (с. 831). Подобная ошибка в списке "левых" – случай отнюдь не исключительный. Парижский торговец галантереей Ж.Л. Пуаньо (Poignot) был зачислен туда, а также в перечень противников колоний (12 мая 1791 г.), и вовсе после своей смерти, происшедшей 21 января 1791 г. Однако голосование "за" по вопросу об ассигнатах и членство в Клубе 89-го года подтверждают его принадлежность к "левым" (с. 760). Правомерность причисления к ним и остальных семи упомянутых в списке "левых" также подтверждается другими критериями – содержанием выступлений и принадлежностью к политическим клубам (4 были якобинцами и фельянами).