Французская революция: история и мифы
Шрифт:
«Почти неизвестным для советских ученых является консервативный историк первой четверти XX в., неоднократно уже упоминавшийся О. Кошен. Его книги об упрочении в 1793-1794 гг. неких "обществ мысли", фанатически добивавшихся осуществления чисто абстрактных идей Руссо о равенстве и общей воле, стали евангелием историков ревизионистской школы, прежде всего Ф. Фюре. Труд Кошена пронизан отвращением к якобинизму и натянутыми искусственными концепциями. Представляется целесообразным подвергнуть анализу взгляды Кошена, первым выступлением которого была защита И. Тэна от критики его А. Оларом... Всегда лучше иметь дело с оригиналом, а не его копией: критика Кошена будет более плодотворна, чем разбор повторения его мыслей историками-"ревизионистами"» [418] .
418
Там же. С. 16.
Похоже, сам А.Л. Нарочницкий был не слишком хорошо знаком с творчеством Кошена: в книгах последнего речь шла о распространении "обществ мысли" в дореволюционный период, а не в 1793-1794 гг., когда на смену им пришли революционные клубы. Да и определение погибшего в 1916 г. Кошена как "историка первой четверти XX в." выглядело не очень точным. Иными словами, этот французский исследователь был тогда "почти неизвестен" не только советским ученым в целом, но и самому автору статьи. Впрочем, это не помешало последнему дать четкую установку на "изобличительную" трактовку идей Кошена, априорно охарактеризованных как "натянутые искусственные концепции". Тем не менее статья отражает
Однако дальнейший ход событий в стране и произошедшие в исторической науке перемены очень скоро обесценили любые идеологические установки, в том числе касавшиеся консервативной и "ревизионистской" историографии. За минувшие с тех пор годы вышел в свет ряд монографий, где были подробно проанализированы некоторые ключевые аспекты "ревизионистского" и консервативного прочтений Французской революции [419] . Отдельные работы видных представителей консервативной историографии [420] и современного "критического" направления [421] переведены на русский язык. Все это создало благоприятные условия для расширения методологического диапазона отечественных исследований революции.
419
Блуменау С.Ф. "Ревизионистское" направление в современной французской историографии Великой буржуазной революции конца XVIII в. Брянск, 1992; Он же. Споры о революции во французской исторической науке второй половины 60-х – 70-х годов. Брянск, 1994; Он же. От социально-экономической истории...; Чудинов А.В. Размышления англичан о Французской революции: Э. Бёрк, Дж. Макинтош, У. Годвин. М., 1996.
420
Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. М., 1993; Он же. Правление, политика и общество. М., 2001: Местр Ж., де. Рассуждения о Франции. М., 1997; Кошен О. Малый народ и революция. М., 2004.
421
Фюре Ф. Постижение Французской революции. СПб., 1998; Озуф М. Революционный праздник 1789-1799. М., 2003; Генифе П. Политика революционного террора 1789-1794. М., 2003.
И всё же, на мой взгляд, сделаны пока лишь первые шаги по освоению современной российской историографией научных достижений консервативного направления исследований Французской революции. О том, сколь полезным порою бывает подобное вливание свежей крови, можно судить по опыту французской историографии, В качестве наглядного примера мы сравним, как развивались во Франции исследования по двум идеологически острым проблемам революционной истории: а именно – изучение роли, сыгранной в Революции масонами и янсенистами. Темы эти во многом схожи: споры по обеим идут уже более двухсот лет в рамках непрекращающейся дискуссии об истоках Революции. С обеими связаны и свои "черные легенды" – о "заговоре" соответственно масонов или янсенистов против Церкви и Монархии. Однако историография каждой из указанных проблем имеет и свои существенные особенности: если в исследовании масонской тематики важную, а в чем-то и определяющую роль сыграли наработки именно консервативных авторов, в частности историко-социологические идеи О. Кошена, то историки янсенизма, напротив, игнорируют предложенные им подходы. Судить о результатах читатель сможет сам, ознакомившись с двумя последующими главами.
Глава 2
МАСОНЫ И РЕВОЛЮЦИЯ:
ОТ "ЗАГОВОРА" К "НОВОЙ СОЦИАБЕЛЬНОСТИ"
Человек, который хочет передвинуть гору, начинает с того, что переносит мелкие камни.
Четыре сентябрьских дня 1996 г. потрясли Францию. Визит папы Иоанна Павла II в связи с 1500-летним юбилеем принятия Хлодвигом христианства – далекое, казалось бы, от политики событие – вызвал бурный всплеск противоположных страстей. В Шампани, Эльзасе, Бретани и Вандее бронированный "папамобиль" встречали сотни тысяч ликующих прихожан под белыми знаменами, на которых золотились королевские лилии Бурбонов и кроваво алело Священное сердце Иисуса – символ вандейского восстания времен Французской революции XVIII в. Зато в Париже все четыре дня бушевали митинги, на которых объединившиеся по такому случаю коммунисты, троцкисты, анархисты, феминистки, союзы сексуальных меньшинств, а также всевозможные общественно-политические объединения крайне левого толка гневно протестовали против посещения страны римским первосвященником. Здесь также широко использовалась символика 200-летней давности, но уже революционная. Поводом для проведения антипапского митинга стала и очередная годовщина сражения при Вальми – первой победы республиканской армии в 1792 г. Толпа, собравшаяся на бывшем поле боя под многоцветьем красных, черных, золотистых и прочих флагов, представляла собой пестрое причудливое зрелище. Проталкиваясь сквозь нее, корреспондент французского телевидения задавал присутствующим один и тот же вопрос: "Вы здесь потому, что вы против Папы?" – "Да!" – отвечали суровые профсоюзные вожаки с обветренными на бесчисленных митингах лицами. "Да!" – кивали юные особи неопределенного пола, усыпанные пирсингом и татуировками. "Да!" – бодро подтверждали старички-"якобинцы", похожие в своих красных колпаках на диснеевских гномов. И только масоны, стоявшие особняком под золотистыми знаменами в золотистых же фартуках "вольных каменщиков", уклончиво ответили: "Да нет, мы вообще не против кого бы то ни было. Мы просто за светское государство!" Что ж, масонам действительно приходится тщательно взвешивать слова, говоря о своём отношении к церкви, ведь уже два столетия над ними тяготеет обвинение в заговоре против христианской религии, ради уничтожения которой они, якобы, и совершили Французскую революцию.
Впервые оно прозвучало ещё в 1791 г. – в самом начале революционных событий, когда аббат Ж.-Ф. Лефранк в пространном сочинении под интригующим названием "Завеса, приподнимаемая для любопытствующих, или Тайна Революции, раскрытая при помощи франкмасонства" сообщил читателям, что происходящее в их стране – это результат коварных происков тайного Ордена вольных каменщиков [422] . Вероятно, само по себе подобное "разоблачение" едва ли выглядело сенсационным: публика за время Революции успела привыкнуть к тому, что политические "партии" с необыкновенной легкостью бросали друг другу самые невероятные обвинения, пренебрегая при этом какими бы то ни было доказательствами. Но в отличие от подавляющего большинства памфлетистов, аббат Лефранк попытался дать своей версии солидное историческое обоснование. Помещенный им в начале книги список использованной литературы включал 22 наименования, в число которых входили наиболее известные в XVIII в. произведения о масонстве, написанные как самими членами Ордена, так и их противниками. Опираясь на содержавшиеся там сведения, Лефранк представил краткий очерк истории масонства, доказывая, что Французская революция – прямое следствие целенаправленной деятельности этой организации на протяжении нескольких веков: "Летописи французского государства донесут до потомства сведения о беспримерных усилиях, предпринимавшихся масонами повсюду, дабы побудить жителей Франции присоединиться к ним, дабы уничтожить всё напоминающее о старом порядке и заменить его тем порядком, который принят в их
422
Lefranc J.-F., abb'e. La voile lev'e pour les curieux ou le Secret de la R'evolution r'ev'el'e `a l'aide de la Franc-Maconnerie. [Sans lieu], 1791.
423
lbid. P. 57.
424
Ibid. P. 168.
Однако нас интересуют прежде всего доводы Лефранка в пользу существования масонского "заговора" как причины Французской революции. Соответствующая аргументация действительно составляла основное содержание его труда, правда, выглядела она излишне абстрактной, а потому недостаточно убедительной. Практически не ссылаясь ни на какие конкретные имена и факты, автор ограничился констатацией внешнего сходства некоторых принципов масонской философии и обрядности со словами и делами Учредительного собрания. Например, по его мнению, Собрание отменило титулы и привилегии исключительно из подражания порядку, установленному в масонских ложах, где "братьям" запрещено было носить какие-либо отличия, указывавшие на их социальный статус [425] . Процедура работы Учредительного собрания, отмечал Лефранк, также весьма напоминает ту, что принята на заседаниях лож: "та же манера просить слова, требовать отставки, выступать с трибуны, подавать протесты, поддерживать порядок" – вот почему депутаты от дворянства и третьего сословия, среди которых много масонов, освоились с ней столь легко, тогда как духовенству, гораздо меньше подверженному влиянию Ордена, потребовалось намного больше времени, чтобы привыкнуть к ней [426] .
425
Ibid. Р. 63-64.
426
Ibid. Р. 62-63, 66.
Хотя подобные наблюдения Лефранка и отражали некоторые реальные черты политической жизни того времени, всё же этого было мало для доказательства не только "заговора", но даже сколько-нибудь значительного влияния "вольных каменщиков" на развитие Революции. Утверждая, что члены Ордена играли ведущую роль в Учредительном собрании, аббат, однако, смог назвать всего лишь одно имя депутата-масона – "герцога Ор..." [427] , чего, конечно же, было не достаточно для столь далеко идущих заключений. Впрочем, если герцог Орлеанский действительно стоял тогда во главе так называемого Великого Востока [428] , то принадлежность к Ордену второго из двух названных Лефранком персонажей – маркиза М.Ж.А. Кондорсе, которому приписывалось авторство "масонского кодекса" и роль тайного дирижера политических клубов радикальной направленности [429] , была весьма сомнительна и, несмотря на многочисленные усилия историков, не доказана до сих пор [430] . Таким образом, при появлении на свет концепция масонского "заговора" выглядела довольно неубедительно и строилась скорее на интуитивных догадках и смутных подозрениях, нежели на реальных фактах.
427
Ibid. Р. 90.
428
Великий Восток Франции – один из ведущих (наряду с Великой Ложей Франции) центров масонского движения в этой стране. Создан в 1773 г. В 70-80-е годы XVIII в. его руководящая роль была признана большинством французских лож.
429
Lefranc J.-F., abb'e. La voile lev'e pour les curieux... P. 42, 90.
430
См.: Dictionnaire de la Franc-Maconnerie / Sous dir. de D. Ligou. P., 1991. P. 291-292.
Год спустя аббат Лефранк опубликовал новое, ещё более обширное сочинение, где попытался исправить недостатки предыдущего [431] . На сей раз, для обоснования своей гипотезы он использовал иную систему аргументации, сделав акцент не на принципах, а на персоналиях. Доказательством наличия "заговора" он считал то, что Революцией руководят масоны. Главными их вдохновителями он объявлял всё того же Кондорсе и астронома Ж.Ж. Лаланда: "Если масонские ложи являются сегодня рассадником всех антирелигиозных идей, которыми только заражена Франция, то винить в этом надо именно указанных философов, поскольку они разработали существующий в ложах порядок и продолжают руководить их деятельностью" [432] . И хотя масонство первого из них, как уже отмечалось, вызывает большие сомнения, зато в отношении второго Лефранк был весьма недалек от истины. Лаланд накануне Революции действительно принадлежал к верхушке масонской иерархии. Правда, в самой Революции он заметного участия не принимал.
431
[Lefranc J.-F. abb'e]. Conjuration contre la religion catholique et les souverains, dont le projet concu en France doit s'ex'ecuter dans l'Univers entier. P., 1792.
432
Ibid. Р. 116.
Роль масонских пропагандистов Лефранк отводил Н. Бонвилю, К. Фоше и Вольнею: "их можно рассматривать как главных ораторов братства, уполномоченных публично проповедовать доктрину, которую масоны до сих пор изучали тайком" [433] . В этом утверждении Лефранка также имелось определенное рациональное зерно, Бонвиль и Фоше, издатели газеты Bouche de fer ("Железные уста"), действительно вступили в Орден вольных каменщиков ещё до Революции [434] . В 1790 г. они организовали в Париже по образу и подобию масонской ложи знаменитый Социальный кружок [435] . Кроме того, Бонвиль был автором ряда сочинений, в которых пытался связать философию масонства с антиклерикальными и революционными идеями [436] .
433
Ibid. Р. 64.
434
Dictionnaire de la Franc-Maconnerie. P. 153, 452.
435
История этого политического клуба подробно освещена в отечественной историографии. См., например: Алексеев-Попов B.C. История основания "Социального кружка" // Труды Одесского гос. ун-та. Т. 144. Одесса, 1954; Иоаннисян А.А. Коммунистические идеи в годы Французской революции. М., 1966. С. 17-53.
436
См., например: [Bonneville N.]. Les j'esuites chass'es de la Franc-Maconnerie et leur poignard bris'e par les Macons. P., 1788.