Французская революция: история и мифы
Шрифт:
П. Очер, очевидец» [844] .
Продолжительное общение с революционными энтузиастами из числа постоянных посетителей Национального собрания привело Ромма к идее создания политического клуба. 10 января 1790 г. он и ещё несколько завсегдатаев трибуны Фейянов основали "Общество друзей закона". Помимо самого Ромма, его племянника Ж.Б. Тайана и "гражданина Очера", в число членов клуба вошли видный журналист Бернар Маре, ученый-естествоиспытатель Луи-Огюстен-Гийом Боск и ещё около двух десятков их единомышленников. Наиболее же колоритной фигурой среди них, несомненно, следует признать Теруань де Мерикур. Уроженка Люксембурга, красавица 26-ти лет, она прославилась своим активным участием в событиях 5-6 октября 1789 г. В дальнейшем её постоянно можно было встретить в кругу радикальных революционеров, в частности, на трибуне Фейянов. Там-то она и познакомилась с Роммом и его учеником, предложив им создать политический клуб. Первые заседания "Друзей закона" проходили у неё дома. Ромм стал председателем Общества, Теруань де Мерикур – архивистом.
844
Ibid. Оригинал по-французски.
История этого клуба детально исследована А. Галанте-Гарроне, что избавляет нас от необходимости её подробного изложения. Коснемся лишь деятельности в Обществе Павла Строганова. В опубликованных итальянским историком протоколах "Друзей закона", охватывающих период с 10 января по 16 апреля 1790 г., гражданин Очер ни разу не встречается среди
845
Galante Garrone A. Gilbert Romme. Histoire d'un r'evolutionnaire. P. 462, 467, 469.
Тем не менее, участие Павла в политическом клубе должно было произвести на юношу большое впечатление. Всего годом ранее он, по воле наставника, жил фактически в изоляции от общества, ведя, в соответствии с требованиями Руссо, существование "простое и уединенное". Искусственно оттягивая адаптацию 17-летнего юноши к взрослой жизни, учитель ему "дозволял лишь те удовольствия, которые тот имел в детстве" [846] . Даже посещение провинциального театра в Клермон-Ферране, как заметила наблюдательная Миет Тайан, оказалось для молодого Строганова в диковинку: уберегая его от влияния света, учитель ранее избегал подобных зрелищ [847] . Теперь же, среди "Друзей закона", Павел мог держать себя на равных с людьми, которые были его намного старше, чувствовать себя одним из них. Возможно также, что именно в этот период ему довелось познать ещё одну сторону взрослой жизни. Как сообщает М. де Виссак, Павел влюбился в Теруань де Мерикур и оказался связан с ней интимными отношениями: "Очер не смог устоять перед чарами этой распутной Юдифь, тем более опасной для русского юноши, что в любви она была холодна, в противоположность неистовству своих политических взглядов" [848] . Опираясь на богатый документальный материал, в дальнейшем частично утраченный, де Виссак, напомню, не делал подстрочных ссылок, из-за чего нам сегодня трудно судить, на чем основано его подобное утверждение.
846
Ж. Ромм – А.С. Строганову, 12/23 февраля 1789 г. – РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 301; Чудинов А.В. Ж. Ромм и П. Строганов в революционном Париже. С. 56.
847
Bouscayrol R. Op. cit. P. 54.
848
Vissac M. de. Op. cit. P. 122.
Занятый политикой и революционным воспитанием ученика, Ромм, похоже, на какое-то время упустил из виду, что их новые занятия могут вызвать неодобрение не только старого графа, но и властей России, подданным которой был Павел Строганов. Во всяком случае, небольшое происшествие 18 февраля, напомнившее Ромму об этом, явилось для него неприятной неожиданностью. В его записной книжке оно изложено следующим образом: "У нас появился какой-то человек, искавший барона Строганова. Сам он представился инспектором полиции (...) Он мне сказал, что 15 дней тому назад у г-на Монморена, министра иностранных дел, видел некого господина, вернувшегося из России. Он расспрашивал о нашем пребывании во Франции, желая знать его сроки (...) И, наконец, он сказал, что узнал о нашем месте жительства от г-на Машкова [849] . Он не спрашивал графа Строганова, а спросил г-на Ромма. Этот человек показался мне шпионом, и я заношу сюда для памяти подробности, подтверждающие такое подозрение" [850] . Встревоженный Ромм сообщил о случившемся отцу Павла, но и для того происшествие оказалось сюрпризом: "Визит полицейского агента, – написал он 12 марта, – мне так же не понравился, как и вам; не знаю, чему его и приписать. Впрочем, мой дорогой Ромм, я уверен, что вы слишком осторожны, чтобы не предпринять после этого мер. Скоро наступит теплое время, и я полагаю, что вы воспользуетесь им, дабы сделать несколько путешествий. Жду от вас соответствующих известий. В вашей стране умы слишком возбуждены; вся Европа внимательно наблюдает за происходящим, и, уверяю вас, ничего хорошего от этого не ждут" [851] .
849
А. Машков – секретарь русской дипломатической миссии в Париже. См.: Желтикова С.О., Турилова С.Л. Состав российского дипломатического представительства во Франции в XVIII веке // Россия и Франция XVIII-XX вв. М., 2000. Вып. 3. С. 82, 87.
850
MRM. Romme MSS. Carton 2. D. 36.
851
Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 251.
Более чем прозрачную рекомендацию А.С. Строганова покинуть Париж Ромм и не подумал принять к действию. С конца мая он был занят организацией крупной политической акции – празднования первой годовщины клятвы в Зале для игры в мяч [852] . Разумеется, ни о каком отъезде для него не могло быть и речи. Вместе с тем, были предприняты некоторые шаги, чтобы успокоить старого графа. В корреспонденции ему ни Ромм, ни даже Павел больше ни словом не касались политики, зато оба вновь вспомнили о научных сюжетах, уже давно исчезнувших из их писем. Совместное послание учителя и ученика А.С. Строганову от 21 мая / 1 июня посвящено встрече с де Мейсом [853] , обладателем обширной коллекции рисунков минералов, а также произведенной накануне в Париже неудачной попытке запуска воздушного шара. В последних строках Ромм даже мельком упомянул о якобы предстоящей поездке в провинцию: "Срок действия Вашего кредитного письма истек 13 апреля, то есть уже больше месяца тому назад. Я с нетерпением жду, когда Вы пришлете новое. Если Вы имели любезность сделать это сразу же, как только я Вас о том попросил, то я должен вскоре его получить, еще до того, как мы уедем в провинцию" [854] . По-видимому, несколько более определенно он высказывался на эту тему ранее, в письме, до нас не дошедшем. О том, что такое сообщение имело место, можно узнать из полученного 9-10 июня ответа А.С. Строганова, о коем, в свою очередь, нам известно из письма Павла от 13 июня: "Милостивой государь и почтенной отец мой, мы получили около трех или четырех дней тому назад от вас письмо, в котором вы нам изъясняете удовольствие, что мы хочем маленькое путешествие предпринять; мы в самом деле думаем в июле месяце иттить в Руан" [855] .
852
Galante Garrone A. Gilbert Romme. Histoire d’un r'evolutionnaire. P. 225.
853
Записная
854
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 158-159. Полностью опубликовано: Чудинов А.В. Ж. Ромм и П. Строганов в революционном Париже. С. 61-62.
855
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 160.
Похоже, Павел искренне верил в то, что они с наставником вскоре покинут Париж, как того требовал его отец. Однако во второй части этого послания, написанной Роммом, нет ни только подобной уверенности, но и вообще какой-либо определенности на сей счет. Напротив, выдвигается предлог, позволяющий отсрочить расставание со столицей на неопределенно долгое время: "Уже прошло примерно два с половиной месяца, как я попросил Вас обновить кредитное письмо. Срок действия последнего истек 13 апреля ст.ст. Я ничего не могу предпринять, пока не получу от Вас ответа на данный вопрос. В Париже у меня еще были бы некоторые ресурсы, где-либо в другом месте – нет" [856] .
856
Там же. Л. 161.
В действительности, Ромм просто не был заинтересован в отъезде. Подготовка к празднованию годовщины клятвы в Зале для игры в мяч, занимавшая всё его время, вступила в заключительную стадию. 19 июня Ромм во главе депутации из 20 членов "Общества клятвы в Зале для игры в мяч", созданного в ходе подготовки к празднику, представил в Национальное собрание мемориальную доску, которая должна была увековечить память о происшедшем год назад историческом событии. На другой день в Версале состоялось публичное открытие этой мемориальной доски, сопровождавшееся торжественными речами и массовым шествием по городу. Вечером под председательством Ромма состоялся банкет на 250 персон, включая таких видных деятелей революции, как А. Барнав, братья Шарль и Александр Ламеты, А. Дюпор, М. Робеспьер, Ж. Дантон, и другие. Очевидно, в праздничных мероприятиях участвовал и П. Строганов, поскольку его подпись в числе прочих стояла под принятым по итогам торжеств и представленным 3 июля в Национальное собрание обращением "Общества клятвы в Зале для игры в мяч" [857] .
857
Galante Garrone A. Gilbert Romme. Histoire d'un r'evolutionnaire. P. 227-234.
Праздник 20 июня имел общенациональный резонанс и принес Ромму как главному организатору широкую известность. Тот ликовал, но уже 16 июля ему пришлось пережить жестокое огорчение. В этот день (о чем есть соответствующая пометка в записной книжке Ромма [858] ) пришло письмо А.С. Строганова от 20 июня теперь уже не с советом, а с категоричным требованием покинуть Париж: "Никогда, мой дорогой Ромм, мое доверие к Вам не уменьшалось и не уменьшится; у меня есть слишком много оснований для него, и самая горячая признательность запечатлена в моем сердце. То, что я Вам писал относительно Вашего отъезда из Парижа, обусловлено обстоятельствами, коим я должен подчиниться; те же самые обстоятельства вынуждают меня вновь обратиться к Вам с этой просьбой самым настоятельным образом. Почему бы Вам не отправиться в путешествие, и не пожить в Вене? (...) Ради Бога, мой дорогой друг, взвесьте хорошенько все, что я Вам говорю. Повторяю, у меня есть самые серьезные основания умолять Вас покинуть страну, в которой Вы находитесь. Прощайте, мой добрый друг" [859] .
858
См.: Ibid. Р. 237, note 4; MRM. Romme MSS, Carton 2. D. 38.
859
ГАРФ. Ф. 728. Оп. 1. T. 1. Д. 312. Л. 30-31. См. также: Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 251-252.
На какие обстоятельства намекал старый граф? Входя в ближнее окружение Екатерины II, он, несомненно, видел, как обеспокоена императрица возможностью пагубного влияния революции на умы находившихся во Франции русских подданных. Об этой опасности её предупреждал российский посланник в Париже граф И.М. Симолин в депеше от 3/14 мая 1790 г.: "Я могу с уверенностью сказать, что пребывание во Франции становится опасным для молодых людей других наций: умы их возбуждаются и проникаются принципами, которые могут причинить им вред при возвращении в отечество" [860] . Предостережение было услышано, и в депеше от 4 июня вице-канцлер И.А. Остерман известил Симолина о повелении государыни всем русским подданным "не медля покинуть эту страну" [861] . Очевидно, таким поворотом событий и объясняется настойчивость, с которой А.С. Строганов рекомендовал Ромму и Попо уехать в Австрию.
860
Французская революция 1789 г. в донесениях русского посла в Париже И.М. Симолина // Литературное наследство. М., 1937. Т. 29/30. С. 430.
861
АВПРИ. Ф. Сношения России с Францией. Оп. 93/6. Д. 480. Л. 50-50 об. См. также: Далин В.М. Первый русский якобинец. С. 10.
Любопытно, что письмо старшего Строганова, хотя и было отправлено чуть позже, нежели упомянутое распоряжение императрицы, попало к адресату значительно раньше. Лишь 27 (по ст.ст. 16) июля Симолин сообщит Остерману: "Я получил письмо, которое ваше сиятельство оказало честь мне написать 4-го прошедшего месяца, чтобы довести до моего сведения высокие намерения ее императорского величества по отношению к ее подданным, живущим во Франции с начала волнений, которые потрясают это королевство" [862] . И всё же отец Павла опоздал со своим предупреждением: его сын уже попал под подозрение. В той же депеше Симолин докладывал в Петербург: "Меня уверяли, что в Париже был, а может быть находится и теперь, молодой граф Строганов, которого я никогда не видел и который не познакомился ни с одним из соотечественников. Говорят, что он переменил имя, и наш священник, которого я просил во что бы то ни стало разыскать его, не смог этого сделать. Его воспитатель, должно быть, свел его с самыми крайними бешеными из Национального собрания и Якобинского клуба, которому он, кажется, подарил библиотеку. Г-н Машков сможет дать вашему сиятельству некоторые сведения по этому поводу. Даже если бы мне удалось с ним познакомиться, я поколебался бы делать ему какие-либо внушения о выезде из этой страны, потому что его руководитель, гувернер или друг предал бы это гласности, чего я хочу избежать. Было бы удобнее, если бы его отец прислал ему самое строгое приказание выехать из Франции без малейшей задержки. Есть основания опасаться, что этот молодой человек почерпнул здесь принципы, не совместимые с теми, которых он должен придерживаться во всех других государствах и в своем отечестве и которые, следовательно, могут его сделать только несчастным" [863] .
862
Французская революция 1789 г. в донесениях русского посла... С. 435.
863
Там же. С. 436.