Французская революция: история и мифы
Шрифт:
Впрочем, это далеко не единственное совпадение в оценках ситуации учителем и учеником. Так, в их письме от 25 ноября / 6 декабря Ромм описывает её в выражениях, весьма схожих с приведенными выше высказываниями Павла: "Здесь царят порядок и мир; хлеб, столь необходимый для их поддержания в народе, обилен и хорош" [826] . Есть и другие примеры, свидетельствующие о близости взглядов Ромма и младшего Строганова. Выше уже приводилась положительная оценка Роммом деятельности маркиза де Лафайета и Байи [827] . Подобным же образом отзывается о роли Лафайета в событиях 5-6 октября и Павел Строганов, выражая в письме отцу от 4/15 октября как собственное мнение, так и мнение наставника ("я с господином Ромом думаю"). Отметим также, что из всех существовавших тогда версий о причинах стихийного похода парижан на Версаль Павел приводит ту, которой придерживались наиболее последовательные сторонники революции, а именно – действия парижан стали ответом на "заговор" противников реформ: "... Теперь Париж весьма спокоен, меры которыя взял маркиз de la Fayette для сего, не оставляют никакого страха для совершеннаго мира; нынешния мятежи меня ни под каким видом не удивляют, но на против кажутся весьма натуральными, ибо французской народ переменяет свою constitution, что и причиняет великое множество не довольных, которыя думают привесть паки древную чрез оныя, они желают внутренной войны, и есть многия, кой боятся, чтоб она не случилась, но я с господином Ромом думаю что ето совсем без основания, по хорошим мерам, которыя против ся взяты. Не давно что было еще в Париже великое смятение, причиненное одним пиром данным королевскими лейб-гвардиями, в котором они произносили
826
Там же. Л. 144 об.
827
С таким же уважением Ромм отзывался о них и в письмах Дюбрелю. См.: Galante Garrone A. Gilbert Romme. Histoire d'un r'evolutionnaire. P. 173.
828
РГАДА. Ф. 1278 Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 140-140 об. См. также: Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 358.
Неоднократно встречающиеся совпадения в оценках событий Роммом и его подопечным дают основание говорить о значительном влиянии на Павла Строганова взглядов его наставника. И всё же из этой констатации ещё отнюдь не следует, что ученик смотрел на происходящее исключительно глазами учителя и полностью разделял его воззрения. С появлением нового и общего для обоих увлечения политикой прежние противоречия в их личных отношениях не только не исчезли, но даже усилились. Если ещё осенью 1788 г., во время путешествия по Франш-Конте, Ромм сообщал старшему Строганову о том, что вполне удовлетворен поведением воспитанника, который проявляет всё большую готовность к послушанию [829] , то уже летом 1789 г. конфликты между учителем и учеником возобновились. 19/30 августа Павел пишет в Петербург:
829
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 123.
"Милостивой государь и почтенной отец мой,
Мы получили ваше письмо, писанное из Сарскаго села от 21-го июля; я весьма чувствителен к милостям, которые вы для меня всегда имеете, а наипаче в сем случае; хотя я не всегда их достоин. Я чувствую, что уже несколько времени как я не имею с господином Ромом такое поведение, каковым я ему должен; я его не слушаю, как должен слушать; и чувствую, что имевши с ним худое поведение, я не держу слова, которое вам дал, и, следовательно, против бога грешу; рассмотря все сие, я возбужден сие письмо к вам написать, и сделать сие исповедание, надеявшись на вашу милость меня в том простить; ибо я весьма в сем поведении раскаиваюсь" [830] .
830
Там же. Л. 134.
Ромм, со своей стороны, в письмах старому графу не раз жалуется на "моральную инертность" своего воспитанника [831] . К сожалению, из корреспонденции не ясно, в чем именно проявлялись разногласия между Роммом и младшим Строгановым. Возможно, повзрослевший Павел всё больше тяготился мелочной опекой со стороны наставника? А может, просто сказалась разница в темпераментах? [832] Во всяком случае, она весьма заметна в отношении каждого из них к происходившим вокруг событиям. Задумчивый, чувствительный и глубоко религиозный юноша далеко не в полной мере разделял тот революционный энтузиазм, которым всё больше проникался Ромм. Наставник Павла ощущал себя полноправным участником революции. Начав с того, что добровольно берет на себя миссию информировать земляков о работе Национального собрания, он к концу 1789 г. является уже одним из наиболее активных вдохновителей "левых" своего родного города. В письмах Дюбрелю, которые в Риоме зачитываются вслух перед многочисленной аудиторией, Ромм оправдывает совершаемые в стране акты революционного насилия. По горячим следам событий 5-6 октября он, например, пишет: "Доводы одного лишь разума способны повлиять только на слабых и добрых, надо, чтобы разуму предшествовал террор, способный переубедить всех" [833] . И даже в письмах А.С. Строганову, где Ромм, разумеется, умалчивает о своём личном участии в политике, он не скрывает сочувствия к происходящим переменам. Так, когда отец Павла попросил его выкупить заложенные некогда графиней Строгановой в лотерее фамильные ценности, Ромм, обсуждая возможность данной операции, мимоходом дает понять, что считает намерения сторонников преобразований благом, даже если они грозят обернуться старому графу во вред: " При том желании реформ, которое овладело всеми во Франции, некоторые люди требуют ликвидировать лотереи и Mont de pi'et'e (ломбард – А.Ч.). Поскольку подобная ликвидация вполне вероятна и была бы весьма желательна для общественного блага, то, если она будет иметь место, не повлечет ли она частного зла для вас? (курсив мой – А.Ч.)" [834] . В письме тому же адресату от 14/25 января Ромм на конкретных примерах показывает, сколь благотворно, по его мнению, влияет революция на общественную мораль [835] .
831
См., например, письма от 24 июля / 4 августа и от 2/13 декабря 1789 г. – Там же. Л. 308, 146 об.
832
Ромм и ранее выказывал недовольство "чрезмерной" медлительностью воспитанника, его склонностью к созерцательности и долгим размышлениям. См., например: Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 323.
833
MRM. Romme MSS. Carton 1. D. 20.
834
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 135.
835
Там же. Л. 152 об. Полностью опубликовано: Чудинов А.В. Ж. Ромм и П. Строганов в революционном Париже. С. 60.
Настроения же Павла Строганова, выраженные в письмах отцу, составляют удивительный контраст с восторженным энтузиазмом Ромма. При несомненной симпатии к переменам в общественном устройстве Франции юноша смотрит на них с позиции доброжелательного, но всё же стороннего наблюдателя, не ощущая себя участником происходящего и в какой-то степени даже испытывая определенный душевный дискомфорт от царящего вокруг неустройства. Что у него вызывает действительно сильные переживания, так это трудности, с которыми в тот момент столкнулась Россия, – войны со Швецией и Турцией, угроза внутренних неурядиц. Лейтмотив корреспонденции П.А. Строганова зимой и весной 1790 г. – это повторяющееся из письма в письмо желание скорейшего прекращения раздирающих Европу войн и мятежей, установления гражданского согласия во Франции и замирения России с соседями. Так, в письме от 30 декабря 1789 г. / 10 января 1790 г. он сообщает: "Я желаю так же, как и вы, чтоб войны существующия против моего отечества, скоро прекратились" [836] . Различия в восприятии Роммом и Строгановым окружающей действительности ярко проявляются в их совместном письме от 14/25 января 1790 г. Если написанная Роммом и упомянутая нами выше часть этого послания целиком посвящена благотворному влиянию революции на нравы, то Павел, напротив, высказывает обеспокоенность возможными беспорядками в России: "Я здесь
836
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 150.
837
Там же. Л. 152. См. также: Чудинов А.В. Ж. Ромм и П. Строганов в революционном Париже. С. 59-60.
Не менее ярко характеризует умонастроение Павла и письмо от 28 января / 8 [838] февраля, где он восхищается действиями французского монарха по умиротворению общества и выражает тревогу из-за возможной болезни русской государыни: «Здесь мир от часу больше утверждается и теперь основан не поколебимым образом чрез поступок короля его пришествием `a l'assembl'ee nationale; от коих пор весь Париж в превеликой радости; везде поют молебны, даже и посреди площади Карузельской пели, и присягают, всенародно законам и королю, как мущины, так и женщины; в речи короля l'assembl'ee nationale приметили особливо сии слова: "ce bon peuple qui m'est si cher, et dont on me dit que je suis aim'e quand on veut me consoler de mes peines". Но вы все это подробнее увидите в ведомостях. Я здесь слышал, что наша государыня больна, и незнавши ежели ето правда, вас покорно прошу не оставить меня в незнании о сем» [839] .
838
sic! правильно 9
839
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 154. См. также: Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 359.
К счастью, сведения о мятеже в России не подтвердились, и это известие дало Павлу Строганову ещё один повод высказаться в письме от 12/23 марта в пользу внешнего и внутреннего мира: "Мы получили вчерась от вас письмо, чрез которое вы нас уведомляете, что господин Демишель выехал уже из Петербурга; мы верно его увидим прежде пятнадцати дней. Я весьма рад был увидеть в вашем письме, что сказано ложно о смятении в Москве бывшем, это бы было великое нещастие, ежели б во время, когда мы имеем две войны на руках, еще б внутренной мятеж случился; говорят здесь, что теперь есть возмущение в Польше и что поляки переменяют некоторые части их constitution; а в немецкой земле смерть императора причиняет немало шуму, и так почти вся Европа в безпокойстве, а мы здесь в превеликом мире" [840] .
840
РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 156. См. также: Николай Михайлович, вел. кн. Указ. соч. Т. 1. С. 360.
Думаю, у нас нет оснований полагать, что в письмах отцу молодой Строганов был неискренен. Ромму, который мог опасаться неодобрения старым графом своих методов "гражданского воспитания" его сына, приходилось проявлять осторожность. В письмах в Петербург Ромм по возможности обходил молчанием острые темы политики, но уж зато потом полностью отводил душу в посланиях риомским друзьям. Павел же, кроме отца, не имел не только постоянных корреспондентов, но и по-настоящему близких людей (если не считать младшей сестры, ещё совсем ребенка). Именно с отцом он откровенно делился мыслями, чувствами и наиболее яркими впечатлениями. В отличие от Ромма, у него не было оснований затушевывать в письмах к старому графу происходящее вокруг. Напротив, Павел старался максимально подробно рассказать об увиденном. Если бы нам пришлось знакомиться с революционной историей, читая только письма младшего Строганова, то мы достаточно легко смогли бы получить представление об основной канве событий, тогда как по отправлявшимся в Петербург посланиям Ромма сколько-нибудь ясной картины происшедшего составить просто невозможно. Более того, не ограничиваясь собственными рассказами, Павел высылает отцу десятки революционных изданий. В пользу предположения, что такая инициатива принадлежала, скорей всего, именно ему, а не учителю, как полагал А. Галанте-Гарроне [841] , говорит тот факт, что именно Павел сообщал в своих письмах отцу о подобных посылках [842] , Ромм же – никогда. Да и большая часть сохранившегося в личном архиве Ромма перечня отправляемых в одной из таких посылок книг составлена рукой Попо [843] . Учитывая столь высокий уровень откровенности в переписке между отцом и сыном, едва ли есть основания полагать, что младший Строганов кривил душой, заявляя в посланиях родителю о своём предпочтении мирного развития событий революционным и военным потрясениям.
841
Galante Garrone A. Gilbert Romme. Histoire d'un r'evolutionnaire. P. 236.
842
См. его письма от 24 июля / 4 августа ("мы вам зделаем, может быть, скоро одну посылку, в которой я вам много книжек пошлю о нынешних делах") и от 4/15 октября ("я при сем прилагаю явочное письмо о посылке, вам уже известной"), – РГАДА. Ф. 1278. Строгановы. Оп. 1. Д. 348. Л. 133-133 об., 140 об.
843
См.: MRM Romme MSS. Carton 1. D. 5.
Подобное постоянство во мнениях свидетельствует, на мой взгляд, об уже сложившейся и достаточно устойчивой основе мировоззрения юноши. Её, как мы увидим далее, не сможет поколебать никакое влияние революционной среды, которое, надо признать, существенно усилилось с начала 1790 г. Регулярно посещая заседания Национального собрания, Ромм и его воспитанник становятся своими среди завсегдатаев трибуны для зрителей в Манеже Фейянов, где располагалось Собрание. Эти люди настроены были в большинстве своём весьма радикально. Днями напролет они наблюдали за парламентскими прениями, всегда готовые возгласами одобрения поддержать ораторов "левой" и ошикать "правых". О царившей в их среде атмосфере экзальтации мы можем судить по следующей зарисовке, сделанной Павлом Строгановым и сохранившейся в бумагах Ромма:
«11 февраля 1790 г. за полчаса или, по меньшей мере, за четверть часа до открытия заседания Национального собрания граждане, занимающие трибуну Фейянов, заметили четырех человек, одетых в неизвестную форму, которых депутат-кюре посадил в углу зала со стороны патриотов (слева – А.Ч.). Все спрашивали друг друга, что это за форма, и кто-то ответил, что это четыре офицера национальной гвардии Ренна. Его слова тут же заставили вспомнить о патриотизме бретонцев и о той пользе, которую они принесли революции. Трибуну охватило всеобщее ликование. Однако ещё не было полной уверенности в том, что они из Бретани. Их спросили, и утвердительный ответ вызвал аплодисменты той части трибуны, которая могла их видеть. Граждане, занимавшие не столь удобные места, стали кричать, что тоже хотят их увидеть. Эти господа вышли на середину зала, и, когда вся трибуна смогла их рассмотреть, раздались всеобщие рукоплескания, перемежаемые криками "Да здравствуют бретонцы! Да здравствует национальная гвардия Ренна!" После того, как аплодисменты два или три раза переходили в овацию, один из завсегдатаев трибуны потребовал тишины и объяснил, сколь сильно трибуна желала бы принять в своё лоно этих храбрых патриотов. Он потребовал потесниться так, чтобы в середине первого ряда образовались четыре места, которые можно было бы предложить этим господам. Предложение оказалось принято с энтузиазмом и готовностью, тем более удивительной, что все и так уже сидели крайне тесно. Места были тут же освобождены и предложены этим господам, они согласились, и несколько человек составили депутацию для их сопровождения. Они уселись под овацию трибуны и крики "Да здравствуют бретонцы! Да здравствует национальная гвардия Ренна!" Дабы сделать все наилучшим образом, рядом с ними поместили двух человек, постоянно посещающих заседания и способных ответить на любые вопросы о Собрании, какие только могут у них возникнуть. В конце заседания эти господа попросили тишины и через одного из посаженных рядом с ними людей поблагодарили граждан на трибуне за проявленное к ним внимание.