Френки и Майкл
Шрифт:
Помощник шерифа надел наручники на бармена, который в этот момент думал не о попытке спастись бегством, а скорее о хорошем дантисте, а также о своих неблагодарных посетителях.
Привычная работа придала лицу помощника шерифа выражение спокойного удовлетворения. Он делал то, что привык, и это его радовало.
Федеральный шериф вернулся за руль, больше не посмотрев на нас; по всей видимости, он боялся, что мы скажем еще что-то, что испортит ему пищеварение.
Ортега Илора подождал, пока автомобиль шерифа пыхнул ему в спину струей выхлопного газа
Он
– Ты грязное, отвратительное отродье.
Девушка хлестко ударила коменданта по лицу; он отшатнулся, хватаясь рукой за разбитую губу, из которой струйкой текла кровь.
– Ты будешь подбирать либо выражения, – ласково пояснила Франсуаз, – либо свои зубы из пыли.
Двое охранников дернулись, словно злость их патрона передалась и им. Однако они не предприняли попытки приблизиться; не потому, что испугались Франсуаз – они были слишком глупы, чтобы адекватно оценивать опасность, – но из боязни, что комендант Ортега взбесится от того, что подчиненные видят его унижение.
Ортега посмотрел на мою партнершу с ненавистью, затем повернулся ко мне.
– Вы… – начал он и запнулся, то ли перехватило дыхание от ярости, то ли проглотил готовое спрыгнуть с губ оскорбление. – Вы ведь человек.
– Чем больше я узнаю людей, – ответил я, – тем больше в этом сомневаюсь.
– Хватит софистики, – произнес он. – Вы человек, и я это вижу. Как вы могли отказаться от своей души? Ведь это самое ценное, что есть в человеке.
– Кто хочет душу свою сберечь, – ответил я, – тот потеряет ее. Евангелие от Марка, глава восьмая, стих тридцать пятый.
Лицо коменданта побледнело, и я увидел, как мелко вздрагивают его губы.
– Несчастный, – прошептал он, – ты должен был отдать душу свою Господу.
– Почему? – спросил я.
Он поднял руку, и мне показалось, что он собирается меня ударить.
Ортега рубанул ладонью воздух, повернулся и пошел к машине.
– Никто не может ответить на этот вопрос, – произнес я. – Люди охотно говорят другим, что те должны делать; однако никогда не в состоянии объяснить почему.
– Вот почему людям сложно обрести счастье, – сказала Франсуаз.
– Почти невозможно, – согласился я.
– Что вам еще нужно?
Федеральный шериф поднял голову от бумаг.
Помещение полицейского участка было завернуто в горячую упаковку выбеленных каменных стен. Окно, располагавшееся за стулом шерифа, было забрано решеткой, по всей видимости, на тот случай, если он когда-нибудь все-таки соберется с духом и решится из него выпрыгнуть.
Полосы вентилятора совершали круговое путешествие под потолком. Будь шериф побойчее, он смог бы продавать билеты мухам, катавшимся на этой праздничной карусели.
– Я бы не отказался от глотка холодной воды, – сообщил я.
Не думаю, чтобы шериф собирался выскочить из-за стола, поспешно вытащить из внутреннего кармана полотенце и, повесив его через правую руку, броситься меня обслуживать.
И все же при слове «вода» его взгляд непроизвольно
На дне что-то плавало.
Я добавил:
– Только не из этого графина.
Шериф давно понял, что чудес не бывает, но все-таки расстроился, что мы не растаяли в воздухе.
– Туристы, – констатировал он. – Выходит, теперь и участки включаются в экскурсионные маршруты?
– Разве интересно изучать страну по парадному фасаду? – Я удобно устроился на стуле и улыбнулся. – Гораздо познавательнее почувствовать ее дух.
Я оценил архитектурные достоинства комнаты и ввиду их отсутствия вернулся к разговору.
– Двое ваших задержанных, шериф, – сказал я, – всего лишь блохи в чужом цирке. Они не назовут вам имена его владельцев.
Шериф отложил в сторону карандаш.
– Знаете, мистер Амбрустер, – сказал он, – в детстве я любил фильмы с Хэмфри Богартом [5] . Но теперь не уверен.
– Будет досадно, если эти люди погибнут в тюрьме, – пояснила Франсуаз, – только потому, что не получили надежной охраны.
– Этим людям и вправду будет досадно, – подтвердил шериф. – Как и служителю, который убирается в камерах. Чего вы хотите? Поставить охрану? Это уже сделано.
– Спору нет, эти люди сами виноваты в том, что попали сюда, – проворковала Франсуаз с видом маленькой послушной девочки, которая прибежала наябедничать. – Но в какой-то мере я чувствую ответственность за них.
5
Хэмфри Богарт – известный американский актер 30 – 50-х гг XX в., исполнявший роли частных детективов в экранизациях Дэшила Хэммета и Реймонда Чандлера.
– Ближе к делу, мисс Дюпон, – попросил шериф.
– Есть основания предполагать, что в дело замешаны люди из аппарата коменданта, – сказал я. – Будет скверно, если они уберут свидетелей, пользуясь своими полномочиями.
У шерифа был такой вид, будто он как раз собирался похлебать супу, когда ему сказали, что кто-то плюнул в тарелку. И теперь он сидел, держа ложку на весу, и не знал, то ли остаться без обеда, то ли налопаться чужих плевков.
Звонок телефона перерезал нить его размышлений.
Шериф говорил мало, скорее всего потому, что мы были рядом и могли услышать. Если и до этого я не мог найти на его лице следов веселья, то теперь оно помрачнело еще больше.
– Это Бургос.
Шериф положил трубку и встал. Я увидел, что он не кладет свой револьвер в ящик стола, когда находится в конторе.
Уверен, он имел на это причины.
– Это деревенский лавочник; у него единственного там есть телефон.
– Закончился рис? – предположил я.
– Увидите.
– Не подумайте, что я рад вашему обществу, – сказал шериф. – Но уж лучше вы будете у меня на виду.