Фрейлина
Шрифт:
— Постарайтесь встретить его, как надлежит порядочной девице, — пальцем указала на мой вид Анна Алексеевна.
— Непременно, благодарю вас.
Посетители вышли, шаги стихали… Я постаралась выравнять дыхание. Пальцы подрагивали. «Нервы ко всему прочему»? Звукоизоляция помещения отвратительна! И скорой помощи ждать тоже, скорее всего, не приходится. Коротко выдохнув, зачем-то пощупала лоб — может температурная кома какая… Бывает вообще такая?
Не верилось, что все это происходит со мной. До сих пор не верилось. Плыву по течению… как дура! А-а… это стадия принятия
Развернувшись к постели, чтобы оценить свои силы, застонала — опять зацепила что-то ногой. Горшок. Или ночная ваза. Подумав, использовала ее по назначению и, вернув на место крышку, поняла, что стало чуть легче и можно пробовать самой влезть наверх, став на скамеечку.
Внутри что-то по-женски противилось. Понимала, что испачкаю постель? Но я так устала… было уже настолько по фиг на это дело! На любое другое, впрочем, тоже.
Но перед тем, как лезть наверх, я еще раз осмотрелась — искала любую ветошь. Она нашлась возле мисочки с водой, на прикроватном столике. Чуть влажная, да и!..
В постели с облегчением расслабилась, прикрыв глаза. Кажется, простыни пахли полынью… средство от насекомых? Прикрывшись одеялом до ушей, я ждала обещанного помощника и соображала…
Врач так себе, но снизошел по просьбе императрицы. Так-то он врачевал только Семью. Увлекался говорят гомеопатией, что неплохо само по себе, если делать это грамотно. Настораживала та самая кожура апельсина — ежедневно и длительное время. Так полезна? Уже и не узнаю, здесь запрос в поисковик не сделаешь. Но могло быть и такое, все-таки цитрусовые богаты витаминами.
Рану обработают — куда денутся? Прокладку себе я уже сообразила, дальше поможет прислуга. Если вопрос решают через гофмейстерину, процесс затянется, но не критично.
Прислугу получается убрали из соображений секретности. Да это и логично — инцидент постарались скрыть от широкой общественности. Что-то такое я и предполагала. И все-таки кто-то видел Таисию и настучал… Кроме того, величество знала об альбоме со стихами, а кто-то — о том, что они там есть и в тему…
С мысли сбил шум шагов. И невысокий полный мужчина, одетый почти как Мандт. Но видно, что ткань его одежды не настолько высокого качества, да и такой изысканной, почти маниакальной опрятностью, как начальство, он не отличался.
Молодой мужчина. Лет около тридцати, с округлым лицом, курносым носом и голубыми глазами, тоже круглыми. Чуточку смешной в сюртуке в обтяжку. Но мода диктует?
Он сразу мне понравился, необъяснимо. Здесь работала моя теория — человек может нравиться независимо от внешности. Внимательный приветливый взгляд, мягкая улыбка, движения…
Что со мной-то было не так?
Вместе с ним вошла и осталась стоять у окна девушка в голубом платье. Рассмотреть лицо не получалось — опять мешал свет от окна. На его фоне я четко различала только цвет ее одежды и прическу — гладкую на макушке и с пышными буклями над ушами.
Глава 4
Мужчина слегка поклонился в мою сторону, а спросил почему-то у девушки:
— Я могу приступать?
— Да, займитесь, — разрешила девица. Судя по голосу, называвшая меня чуть раньше мерзавкой. Ха.
Что-то должна была сказать и я. Разве что…
— Представьтесь пожалуйста?
— Прошу прощения, — жарко покраснел вдруг мужчина, — Петр Пантелеймонович Свекольников, помощник его превосходительства Мандта.
— Очень приятно, — нельзя было не улыбнуться. У него и голос был приятный — высокий, звучный, но сдержанный. Интеллигентный.
— У вас хорошая русская фамилия, Петр Пантелеймонович. Простите, но встать я не смогу — потом трудно будет взобраться обратно.
— Не утруждайтесь. Во всех Кавалерских домах крайне неудобная мебель, заимствованная в свое время из казарм, — стеснительно улыбался Свекольников.
Все-таки Петергоф!
Чуть позже деревянные Кавалерские домики, два из которых занимали фрейлины, снесут и на их месте поставят стройные «Фрейлинские» корпуса. Значит… из своего окна я смогу увидеть Нижний парк? С видом на Большую оранжерею.
— Согласна с вами — крайне неудобная. Вы знаете, доктор, меня беспокоит…
Внимательно выслушав, мужчина начал лечение, срезав перед этим небольшую прядь у ранки. Без этого оказалось — никак. Ему пришлось попросить девицу у окна помочь мне расплести косу.
В процессе, из их разговора я узнала, что зовут ее Анна Владимировна, а мое отчество Алексеевна. Таисия Алексеевна. Там я была Евгенией Алексеевной. Родное отчество приятно отозвалось… где-то в душе, наверное?
Доктор пользовался цветочными духами и дышать старался в сторону и тихо. Долго и осторожно промывал ранку, потом обработал ее чем-то жгучим, чем очень меня порадовал — знакомо запахло прополисом. Волосы как-то закрепил в стороне, чтобы опять не присохли с кровью. И, снова краснея, попросил не мыть голову пока на ранке не образуется плотная корочка.
Дальше вынул из саквояжа и поставил на столик прозрачный кувшинчик с желтоватой жидкостью. В ней плавали тонкие спиральки апельсиновой кожуры. Вынув пробку, попросил у Анны чашку и дал мне выпить «успокоительной настойки». Пахло из чашки знакомо — валериана и мед там точно были. Я выпила все до дна. До вечера следовало опорожнить весь кувшинчик, но делать это нужно было постепенно.
— Эт-то еще и немного снимет боли, — прятал взгляд доктор.
А я-то думала, что краснеть дальше уже некуда.
— Спасибо, Петр Пантелеймонович, у вас волшебные руки! — поспешила отметить, заодно начиная набирать баллы в местном обществе: — Господин Мандт проводил осмотр куда болезненнее, чем вы лечение. Если государыня вдруг поинтересуется моим самочувствием, я обязательно отмечу бережное отношение к пациенту с вашей стороны.
— Буду премного благодарен, выздоравливайте… — приняло его лицо совсем невозможный оттенок — согласно фамилии. Это пугало. Такая особенность, полнокровие?