Фростпанк
Шрифт:
— Нет! Неужели ты думаешь...
— Не стоит меня разочаровать, парень! — прервал каннибал, резким движением достав револьвер и направив его на пленников. — Тебе нужны ядра? Забирай! Но ведь ты не оставишь этих бедных людей здесь, на холодную смерть?
Олбрайт старался оставаться невозмутимым. Однако ужас на лицах людей заставил его дрогнуть. Рябой это заметил. Он знает, что никакого окружения нет. Сукин сын!
В это время что-то промелькнуло в окнах отдушинах наверху, и Джон это заметил.
— Боюсь,
— Так давай найдем её!
Олбрайт не успел опомниться, как рябой направил револьвер на Хэнса и выстрелил ему в плечо. Последний рухнул на пол вскрикнув от боли. Выстрел откуда-то сверху уложил стоящего рядом с пленникам здоровяка, еще один попал рябому в ногу. Неожиданное появление третьей стороны, заставило остальных каннибалов в суматохе скрыться за печью.
Выпуская пулю за пулей, Олбрайт прикрыл собой Хэнса и подняв с пола его револьвер, проделал огромную дыру в башке рябого. Несколько выстрелов с окон завершили дело. Все закончилось так же быстро как и началось, а позади Джона лежал друг, стонал и истекал кровью…
– Всегда… слишком медленно… - горько уронил Хэнс.
Олбрайта трясло; адреналин улетучивался из его крови.
Он зажимал кровоточащую рану руками, успокаивая самого себя, раз за разом повторяя словно молитву:
– Все будет хорошо... Все будет хорошо, старина... Все хорошо...
Однако они понимали - это не правда.
Жизнь быстро покидала старика, буквально ускользая сквозь пальцы. В душе Джона что-то оборвалось. Он почувствовал, как какая-то часть его рассудка раскололась вдребезги, навсегда покинув его.
Образовавшуюся пустоту мгновенно наполнила ярость.
– Мы знали на что пошли, Джон. Любой ценой.
– Но я не могу...
– Не отступать и не сдаваться,- шепнул Хэнс, сделав глубокий вдох.
– Если у нас не получится, какое существование ты бы выбрал в следующей жизни?
– То же, что досталось мне в этой: счастливое существование безвестного исследователя, путешествующего по задворкам этого мира со своей... Я бы отдал все, только чтобы вернуться в то время. Стать тем, кем я был, а не тем, кем стал.
Хэнс понимающе кивнул.
– Мне бы тоже хотелось вернуться,- признался он.
– Хотя я бы, наверное, предпочел на втором круге умереть где нибудь в Техасе. Скверный... скверный юмор у Белого безмолвия, старина.
На этот раз кивнул Джон.
Позади него человек произнес что-то, но он не разобрал, что именно. Двое других "союзников" в это время освобождали пленников. Светлокожие, с ярким румянцем на лицах... Однажды Джон уже встречался с русскими.
– Он сказал - пора уходить. Они... хотят отвести вас в свой город, Джон.
– Город? Нет! Скажи им, что я ухожу с Паровыми ядрами в наш город. Они нужны нам чтобы выжить!
– Тогда, мы,
Олбрайт обернулся. Он подумал, что это злая шутка. Но русский с шрамом на губе лишь улыбнулся и отправился собирать оружие американцев. Джон очень сильно сомневался в том, что эти незнакомцы не понимают ценности Паровых ядер. Они были похожи на ученых, но оказались чертовски меткими стрелками... По крайней мере им важнее живые люди.
Прежде чем вновь посмотреть на Хэнса, Олбрайт уже знал - старик умер.
Грудная клетка больше не вздымалась. Джон убрал окровавленные руки от груди товарища и закрыл ему глаза.
По щекам текли слезы. Олбрайт улыбался.
– Хватит болтать, старина. Смерть ждет.
Спустя несколько часов, Джон попрощался с русскими и покинул Дредноут, неся в своей сумке два целых паровых ядра. Эти люди оказались еще более странными, чем казалось на первый взгляд. Они не только отдали ему паровые ядра, но и все время говорили друг с другом, и улыбались, стараясь поддержать бывших пленников.
Они были странные; Все еще жизнерадостные; Как Элизабет..
Тогда Василий заставил Джона помочь ему похоронить Хэнса, и тот поднялся, двигаясь, словно во сне; вместе они опустили тело убитого в неглубокую могилу, а рядом положили других жертв, и то что от них осталось. Но оружие его Джон забрал, все еще может пригодится, нежели без дела ржаветь в снегу; забрал он и сушеное мясо, дабы поддержать силы в глуши.
Когда все они собрались у пробоины в дредноуте, человек с шрамом на лице указал на бурю, казалось, что черное мрачное облако росло с каждой минутой.
– Ты, уверен?
– Уверен, Василий, - ответил Олбрайт, без лишних слов понимая о чем идет речь.
– Они жду меня.
– Тогда тебе, нужно, торопиться. Она уже близко.
Джон кивнул и протянул руку, русский улыбаясь ответил на рукопожатие.
– Еще увидимся, Джон.
Джон улыбнулся в ответ. Но что-то внутри его сжалось от этой мысли... Он тут же отмахнулся от нее и побрел в строну города, быстро растворившись в беспорядочной метели.
Глава 9
5 июля 1830 г.
"У Белого Безмолвия скверное чувство юмора"...
Олбрайт опустился в старое кожаное кресло, которое выбросило в воздух всю пыль, которую оно вобрало в себя с момента его последнего визита, и положил шляпу с острым козырьком на стол.
За окном имения Додсонов вновь свирепствовала снежная буря. Нечего было и думать - Лондон обречен.
— На войне, один знакомый как-то сказал мне — если ты научился отливать стоя, это еще не значит, что ты стал мужчиной, — заявил он сидящим перед ним.