Фростпанк
Шрифт:
«Каждый раз он так,» — вздохнул Джон. — «Сперва дрожит как дитя, но спустя милю шагает словно дредноут по снегу.»
— Ох и холодно же, — бурчал Хэнс, не унимаясь. — А ведь четыре дня только прошло с с последнего похолодания. Дьявольщина! А теперь, похоже, эффект похолодания пойдет лавиной. В этот раз нам точно конец…
Братья Стьюи обернулись на ворчуна. Хэнсу даже ругаться расхотелось...
— Где Чарли? — спросил младший брат, чей рот окаймляли длинные усы, единственное отличие между братьями.
— В лазарете, — сухо ответил Олбрайт.
Хэнс
— Сукин сын попросту не хочет возвращаться в Морозные земли, — предположил он стиснув кулаки. — Сидел бы на своей жопе и помалкивал. Так нет! Нужно было отрезать его чертов язык, пока была возможность! Чую, с ним ещё будут проблемы…
— Биф разберётся с этим, — отрезал Олбрайт. — Думайте о работе, джентельмены. Мы должны воспользоваться любой возможностью, чтобы подготовить наш город к буре. И пойти на любые жертвы, если потребуется…
Лишь на миг Джон задержался. Он посмотрел налево, где горизонт чернел от ужаса, что творился там в этот самый час и молился… искренне молился за тех, кто наверняка страшно погибнет.
Клеть остановилась. Джон Олбрайт сжал фонарь, всмотрелся в метель и пошёл вперёд, быстро исчезнув в вихре колких снежинок.
***
Сухой зимний воздух был полон звуков. Они не прекращались вот уже два дня, с тех пор, как известия о падении Нью-Бостона достигли ушей Бифа, и должны раздаваться до тех пор, пока задание не будет выполнено. Это были звуки бурной деятельности - распиливания досок, стук забивания гвоздей, ковки металла. Шум работы перемежался ворчанием рабочих и громкими голосами бригадиров.
Но многие граждане Нью-Бэлфаста не жаловались на работу, ибо она означала надежду. Это был глас жизни, бурно протестовавший против смертоносного и жестокого мороза.
Все ещё протестовавший…
— Слушай, Джими! — окликнул друга Брокс, силясь перекричать Стенной бур.
Новая машина сверлила склоны кратера, в которые вморожены деревья, бывшие лесом, пока лёд не сковал их. У двигателя в засаленном рабочем бушлате сидел на корточках весь измазанный грязью человечек. Брокс кивнул ему.
— Чего тебе? — рявкнул Джими.
— Вчера ведь похоронили, Фло! Верно?
— Ну!
— А ведь он твой кузен, а ты даже не соизволил на похороны прийти!
— От моего кузена осталось лишь пятно! Я предложил губернатору бросить его останки в теплицу, но он с этим не согласился!
— Хрен тя дери, Джими! Он ведь — человек!
— Человек раздавленный огромным автоматоном! — отмахнулся Джи.
— И ты туда же…
Брокс покачал головой и почесал ягодицу.
— Ты знал, что наш губернатор… наш любимый губернатор боролся против станков и автоматонов до Великой зимы? — продолжал расспрашивать он с той раздражающей непоследовательностью, которая уже выводила товарища из себя. — Я не понимаю, почему Биф, сразу же не разобрал эту хреновину?
— Э-э-х! Хреновины... Теперь от них зависят наши жизни, — последовал исчерпывающий ответ.
— Чёрт… Эй, Джими!
— Что?!
— Какого черта
— Чего? — рявкнул Джи.
Он подскочил с места и подойдя к товарищу уставился на огромную красную надпись, что гласила:
«Мы должны вернуться в Лондон! Здесь надежды нет!»
***
Разведчикам приходилось прокладывать тропу по снежной целине, работать поворотным шестом и пробираться через ледяные заторы, поэтому я не буду много рассказывать о трудностях пути. Как Олбрайт и ожидал, вскоре они достигли первой намеченной точки. Тусклые огни на западе удалось разглядеть через линзы на маяке. Возможно, он и удивился, увидев среди вьюги дюжину палаток, однако ничем не выказал удивления.
— Будьте осторожны! — сказал он, заметив там какое-то движение. — Помните бойню на Queen Anne’s Gate?
— Такое разве забудешь! — отозвался Хэнс. — У меня по сей день кровь стынет в жилах от одного только воспоминания!
Ветер донёс какой-то протяжный неприятный звук, чем-то похожий на стон. Мужчины прислушались. Нет, не показалось. Олбрайт тряхнул головой пытаясь избавиться от охватившего его волнения, кивнул своим людям и сунув руку в карман, сомкнул пальцы на рукояти старенького кольта.
Когда они подошли совсем близко, он разглядел несколько чёрных фигур лежащих на снегу. И увидел её. Она стояла на коленях сгорбившись над телом, часто дыша и всхлипывая. На ней был истрёпанный бушлат, изодранные штаны и разбитые ботинки.
«Элизабет..?»
Она подняла голову и увидев незнакомцев взвизгнула.
— Нет! — вскрикнула женщина прижавшись к телу. — Вы все забрали у нас! Что вам ещё нужно! — внезапно испуганное побледнело от бешенства. — Ненавижу вас! Ненавижу!
— Эй… Тихо… — Джон тряхнул головой и медленно опустил револьвер.
Он подошел ближе, сохраняя осторожность, потому что женщина была вооружена ножом. Незнакомка застыла, сощурила заплаканные глаза и, казалось, только и ждала случая наброситься на него.
— Мы не причиним вам зла! Прошу, мисс… успокойтесь! Взгляните на меня, хорошо? Я вижу вас впервые! Доверьтесь нам, мы не причиним вам вреда! — он аккуратно указал на восток. — Неподалёку есть город. Мы можем вам помочь…
Наконец девушка перестала рыдать. Глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках.
— Она умирает...
Джон сунул револьвер в карман и опустился на колени рядом с раненной.
Тело было телом девочки чуть старше десяти-двенадцати лет. Она лежала на спине, одна рука на предплечье в крови, другая впилась в снег пальцами и откинута в сторону. На девочке была тёплая шубка, меховые штаны и шерстяные валенки на застёжках.
— Она умирает… — прошептала женщина вновь.
Хэнс опустился на колени напротив Джона, осторожно приподнял руку девочки и взглянул на кровоточащую рану. Невольно отдёрнул голову и свистнул. Раненная застонала, напряглась, и её стала бить дрожь.