G.O.G.R.
Шрифт:
– Опа! – обрадовался Поливаев, увидав на пороге Серёгина и Сидорова. – Часы вручите? Только через порог не вручайте, а то поссоримся! – добавил он, отодвигаясь в сторонку и пропуская гостей в своё «логовище».
Пётр Иванович не стал лавировать мимо бутылок, а остановился в прихожей. Сидоров случайно зацепил ногой одну и она со звоном покатилась по не прикрытому линолеумом бетонному полу куда-то в сторону кухни.
Увидав предложенный ему фоторобот Тени, Поливаев выхватил его из рук Серёгина, повертел – даже вверх ногами – глянул, подумал, подумал и
– Ну-у, а вот этот, пожалуй, больше похож… – Поливаев снова повертел фоторобот в перепачканных картофельным пюре руках. – И не сопливый, и не толстяк, и волоса на голове имеются… Уже лучше, граждане начальники. Только вот, понимаете, тот больше, ну, как чёрт настоящий, что ли, был…
Серёгин так и не понял, узнал ли Поливаев своего «мужика», или нет – только весь фоторобот какой-то пищей заляпал. Забрав у него захватанный лист, Пётр Иванович свернул его вчетверо и предложил такой выход:
– Сейчас вы с нами в отделение проедете…
– Я-а не хочу! – шумно отказался Поливаев и попятился назад, вглубь квартиры, столкнув целых четыре бутылки. – Вы меня не арестуете, я никого не убивал, не грабил, не нападал, не облапошивал…
– Тише! – шикнул Серёгин. – Я вас не собираюсь арестовывать. Вы просто поможете нам составить фоторобот вашего «мужика».
– А-а, – расплылся в улыбке Поливаев. – Это другое дело. А часы вручите?
– Вручим, – кивнул Серёгин, размышляя, где бы ему достать часы для Поливаева, чтобы тот согласился описывать «мужика».
Пришлось пока забыть про Подклюймуху и Лютченко, и вести Поливаева в райотдел к Карандашу и составлять с ним фоторобот его «демонического» и «хвостатого» «мужика».
Усевшись рядом с Карандашом, Поливаев сначала достаточно нагло заглянул через его плечо в компьютер и присвистнул:
– У-у, техника на грани фантастики!
А потом они принялись составлять фоторобот. Карандаш возился с Поливаевым достаточно долго – наверное, не меньше часа. А когда, наконец, фоторобот был готов – Поливаев одобрил «портрет» словами: «Во, катит!» – Карандаш распечатал его и показал Серёгину. Пётр Иванович глянул и удивился. Созданное Поливаевым лицо больше всего походило не на человека, а на гибрид Кота Бегемота из нового сериала «Мастер и Маргарита» и индийской кобры. Хотя в нём и прослеживалось некое сходство с таинственным «рассеивающимся» Тенью.
– Он ещё хотел, чтобы я ему рога пристроил! – проворчал Карандаш, косясь на Поливаева. – А тут, в программе, такой опции нет, чтобы рога пристраивать. Всё-таки, человеческие фотороботы составляем, а не коровьи.
– А я правду говорю! – невозмутимо отпарировал Игорь Поливаев. – Что же это за демон-то без рогов?
– А что, если очеловечить немного вашего «демона»? – предложил Поливаеву Серёгин, разглядывая начерченное на листе «исчадье ада», которое выпросталось из пропитой фантазии «свидетеля». – Убрать эти уши торчком, да и клыки тоже ни к чему, да и змеиный язык можно стереть…
– А он такой был, вот вам крест! – не унимался Поливаев, подскакивая вместе со стулом. – И я был не
Серёгин вздохнул и положил сюрреалистический «шедевр» Поливаева на стол Карандаша.
– Попробуй, всё-таки, очеловечить, – сказал Пётр Иванович художнику. – Посмотрим, что получится.
Карандаш снова принялся колдовать над «милиционером Геннадием»: освободил его от змеиного языка, удалил клыки и опустил уши. Потом ещё – поменял причёску с пекинесовой на человечью, «сбрил» козлиную «дьявольскую» бородку и «выщипал» кустистые чернющие брови, заменив их обычными.
Поливаев, конечно, вносил коррективы, но Карандаш теперь слушал только разумные, вписывающиеся в рамки человеческого образа. И пропускал фразочки типа:
– Чешую не забудьте!
– Кажется, пятачок у него на носе торчал!
И:
– Крылья, крылья-то прилепи ему на зад! А то, как же он без крыл-то летает?
– Во, теперь точно – катит! – возликовал вдруг Поливаев, тыкая пальцем в монитор компьютера. – Он, мужик!
Серёгин оценил результат. Странное дело: Поливаевский «мужик», растеряв демоничность и обретя человеческий вид, стал подозрительно смахивать на…
– Ой, да это же Мильтон! – Сидоров озвучил догадку Серёгина предельно точно и ясно. – Только очков не хватает и улыбки такой, во! – сержант принялся зубоскалить, стараясь показать американскую улыбку «вечной коммуникабельности».
– Понял, – кивнул Карандаш и тут же надвинул на получившееся лицо прямоугольные интеллигентные очки и немного растянул рот именно в той улыбке, которую тщетно пытался изобразить Сидоров.
– Катит, катит! – радовался Поливаев, словно ребёночек, получивший леденец. – Только вот, крылья надвинь – точно он будет – как пить дать, зуб даю!
– Так, значит, ваш «мужик» был в очках? – уточнил Серёгин.
Поливаев задумался, наморщив невысокий лобик.
– Нет, – сказал он, завершив мыслительный процесс. – Очки снимите. Тогда покатит, зуб даю, как пить дать, мужики!
Пётр Иванович и Сидоров были удивлены и даже ошарашены таким поворотом дела. Это что же получается? Американец Мартин Мильтон, представитель совета директоров международной корпорации «Росси – Ойл», спасает от киллеров секретаршу Сумчатого и Чеснока, спрыгивает с четвёртого этажа и представляется «милиционером Геннадием»?! Глупости какие! Но всё-таки не с потолка же его взял этот Поливаев! Он, хоть и алкаш, а знает, что говорит… Надо бы поспрашивать о нём у «населения» изолятора – может, узнают?
Казаченко и Сидоров снова занялись тем, что приводили и уводили пойманных «Королей» и «Динозавров», а Серёгин по очереди показывал им «Поливаевского мужика». Каждый из них снова отвечал по-своему.
Ведеркин:
– … – и пожимание плечами.
Крекер:
– Не тусовался.
– Додик:
– Не знаю, но по морде – авторитет.
Уж:
– Да и этого гуся я не жмурил, харэ мокруху вешать!
Сумчатый:
– Крот!
Серёгин не стал разговаривать с Сумчатым – ему хоть кого покажи и каждый будет – «крот».