G.O.G.R.
Шрифт:
– Ы-ы-ы! – ответил Кашалот, сморкаясь в свой необъятный платок.
Едва Серёгин обратился к Чесноку, тот вспрыгнул вверх, заставив Сидорова усадить себя обратно, и выдал:
– Я – не Чеснок! Я ничего не знаю, не знаю, не знаю!!
– Не ври! – всхлипнул Кашалот. – Лучше правду расскажи, что ты не подписывал договор с Тенью!
– Я не Чеснок! – повторил Чеснок. – Я... мимо проходил…
Чеснок продолжал отказываться от собственных имени, фамилии и отчества до тех пор, пока Сидоров не привёл из изолятора Сумчатого – чтобы опознал. Изрядно похудевший в камере на баланде Лев Львович глянул на Чеснока и булькнул:
– Крот!
– Крот! – булькнул в ответ
Пётр Иванович шикнул на Чеснока и сказал Сумчатому:
– Хорошо, крот. Как зовут «крота»?
– Чесночара! – буркнул Сумчатый, отвернувшись от бывшего партнёра. – Я на него доверенность написал, а он меня засыпал! Это он всех в подземелье спускает! Вот он, главарь бандитов!!
– Что?? – взвился Чеснок. – Да ты, Сумчатый, брехло кротовое! Ты что, окосел, кротяра ехидная?! Это твоё подземелье, а не моё!
Чеснок вскочил и набросился на Сумчатого с кулаками, стараясь залепить ему оплеуху и сшибить с ног. Сумчатый отбежал в дальний угол, едва не перевернув кадку со столетником, обвешанным блестящей мишурой и «дождиками».
– Спасите! – пискнул Лев Львович, спрятавшись за синий сейф. – Это – псих!
Сидоров ринулся наперехват Чесноку, схватил его и заломил руки. Чеснок заныл и осел на пол. Сумчатый решил взять реванш, вылез из-за сейфа и тоже выставил кулаки, подбежав к обезвреженному Чесноку. Тут же в кабинет заскочил Казаченко и поймал Сумчатого, заковав его в наручники. Сидоров и Казаченко растащили «боксёров» в разные углы «ринга», а Серёгин, вытерев рукою пот со лба, сказал:
– Всё, опознание закончено. Ребята, упрячьте этого Сумчатого в изолятор, а Чеснок пускай пока останется.
– Кро-от! – визжал Сумчатый, выпихиваемый Казаченкой за пределы кабинета. – Скажи им, что ты крот, Чесночара!
– Сам ты, Сумчатый, крот! – рычал удерживаемый Сидоровым Чеснок и вырывался, чтобы догнать Сумчатого и, всё-таки, влепить ему парочку затрещин. – И это было твоё подземелье!!
– Нет, твоё-о! – раздавалось из коридора, по которому Казаченко пихал Сумчатого к изолятору.
А Кашалот просто сидел и молчал, не желая зря «нарываться».
Сидоров едва водворил Чеснока обратно на стул и заставил перестать вырываться, припугнув «слоником». Родион Робертович всё ещё оставался в наручниках. Он затих и выглядел теперь банальным бандитом, которого банально «замели». Чеснок окинул печальным взглядом стол Серёгина и обнаружил на нём кучку вещей с тетрадным листком: «Родион Робертович Чесноков».
– Верните мне мои вещи… – всхлипнул он, поёрзав на стуле.
В вещах Чеснока тоже лежал такой же лист бумаги, как и у Кашалота. Наткнувшись на него помутневшим взглядом, Родион Робертович изумился.
– Что это?
– А вы посмотрите, – разрешил Серёгин. – И скажите, ваше это, или нет.
Сидоров получил разрешение освободить Чеснока от наручников. Чеснок протянул обретшую свободу руку к бумаге и выхватил её из грудки полтинников, скрепок и измятых билетов на самолёт. Развернул, пробежал глазами и тоже едва не свалился со стула на пол.
– Я это не подписывал! – возопил Родион Робертович и вместе со стулом надвинулся на Георгия Семенова. – Это ты подстроил, Кашалот!
Сидоров отодвинул стул Чеснока от Кашалота, а Кашалот сказал:
– Ты, Родиоша не кипешуй зря, а расскажи всё, как есть. Как ты попросил Тень защитить тебя от меня, и как он отобрал у меня весь бизнес, и за твоим потянулся. Сечёшь, Родиоша, что сейчас нужно всю правду им выбазарить, а не запираться.
Кажется, речь Кашалота возымела на Чеснока эффект. Родион Робертович перестал вопить и дёргаться, уселся и задумался. А потом вытянул из плеч растрёпанную голову,
– Во-первых, вот, что. Кашалот наслал на меня качков, а потом три дня в подвале держал прикованным и кормил одними шпикачками. А я их не перевариваю – у меня гастрит. Вы ему за это срок набавьте, я не вру!
Кашалот молчал.
– А про бизнес – правда, – продолжал Чеснок. – «Росси – Ойл» пытается всех местных по миру пустить. А тех, кто не давался – просто стреляли. Сначала – Рыжего, потом – Короткого, потом – Сёму… а за ними и Зубр подвернулся. Тех, кто хоть что-нибудь знал об их делишках, Тень спускал в подземелье. Сумчатый набрехал вам, что это моё подземелье. Подземелье принадлежит только Тени. А мы туда спускались только потому, что Тень назначал нам в нём стрелки и пугал, что если мы не предадим ему свой бизнес – он отведёт нас дальше, где пещера. Дантиста отвели и дворничиху из ЖЭКа тоже – потому что она подслушала разговор. И майора из прокуратуры – тоже спустили, чтобы не рыл.
– Майора Синицына? – уточнил Серёгин, покрыв лишённый линеечек бланк протокола мелкими буковками и змеящимися словами.
– Его, его, – подтвердил Чеснок. – Что с ними в пещере делается, я не знаю, и никто не знает, кроме тех, кто там побывал. А те, кто побывал – уже не вернулись, вы в курсах?
Ну, один всё же, вернулся – Карпец тоже, кажется, был в подземелье. Но вот только, возвратившись «из тартара» на бренную землю – крепко запамятовал свою экскурсию в преисподнюю.
– Тень, наверное, это дьявол – вмешался в разговор Кашалот, заставив Чеснока закрыть открытый рот и выпустить воздух. – Он прикидывается человеком, а сам – оттуда, – Георгий Семенов ткнул указательным пальцем вниз, имея в виду ад. – Как Воланд, помните «Мастера и Маргариту»? Я никаких документов ему не подписывал, а потом – находил у себя заключённые договора и ни копейки денег. Он заколдовывал меня, и… Я не помню ничего.
Да, Пётр Иванович с Сидоровым видели, как изменился Кашалот тогда, в «Доме Кофе» – сначала активно отказывался, а потом, когда Тень сказал: «Вопросы есть?» – уронил отбивную и расписался в бумаге Тени, словно безвольный робот.
– Только в «Росси – Ойл» вы не ходите – всё равно ничего не докажете, – продолжал между тем Кашалот, поминутно высмаркивая свой нос, который действительно походил на розовую картофелину. – Эти американцы такие хитрые, так прячутся, что к ним и рылом не подроешься. Я уже сам ходил, хотел «Триест» отвоевать обратно. А там такой Поликарпович торчит. Он поднял меня на смех, вы представляете? Заявил, что не знает никого по имени Тень, и вызвал охрану. Они выкинули меня на улицу, как шелудивую шавку! Я уже совсем всю надежду потерял! Вот и нанял киллера, чтобы он зажмурил проклятого Теня! – впавший от безысходности в глухую депрессию, Кашалот уже ничего не скрывал, а рассказывал всю правду и выдал свою «креветку». – А киллер неудачником оказался – мазал и мазал, мазила, тьфу! Вот и зажмурил директора вместо Тени! Я едва не сбомжевался, да подвернулся тут «Казак» Чеснока – вот и вырулил и решил устроить Тени стрелку с «Динозаврами»!
Серёгин показал Кашалоту фоторобот лысого Мэлмэна. Кашалот не молчал – так ему хотелось побыстрее упечь Тень на нары.
– Этот гусёк, – говорил он. – Нам всем бензин продавал за полцены. Откуда он пришкандыбал – я не знаю, но из Америки – это точно, как и Тень – из Америки проклятой с её фаст-фудами!
У Сидорова родилось интересное предположение – а что, если лысый Альфред связан с таинственным Тенью? Он специально продавал всем бензин без налогов, чтобы их за это всех упрятали? Тоже вариант… Сидоров потом расскажет об этой догадке Серёгину.