Гагарин: дорога на Марс
Шрифт:
— Вот почему первая мулатка сокрушалась, что я позже…
— Да, Ксюша, — подтвердила Слюнькова. — Прикинь, они перевербуют на свою сторону родную дочь «того самого Гагарина»! Сразу повышение до замдиректора ЦРУ.
— Спасибо, что сразу растолковали. Девки, держимся вместе.
Американцы как раз этому «вместе» препятствовали. Периодически всех советских тащили на дискотеку, в клуб или по барам — приобщаться к обычной американской жизни, разбавляя команду «большевиков» своими соотечественниками. Была поездка к воде и круиз по Мексиканскому заливу. Посетили баскетбольный
Конечно, занимались и на тренажёрах, очень много — в гидроневесомости. Крутились на центрифуге с ускорением до восьми «же», обязательно вперемешку с американцами. Общефизической нагрузки так же много, как и в СССР, но с серьёзным уклоном в пользу занятий в бассейне. Поскольку посадка кораблей NASA, кроме спейс-шаттлов, неизменно осуществлялась на воду, астронавты должны быть готовы к выживанию в воде — долго плавать, несмотря на недомогание после невесомости, уметь всплывать с глубины, покидая тонущую капсулу, не теряться при встрече с акулой… В Звёздном борьбу с акулами не репетировали.
Ксения отлично чувствовала себя физически, от слабости, преследовавшей первые недели после Луны, не осталось и следа, не то что весной. Сейчас вполне готова к новой миссии.
Конкретную пользу от пребывания в Техасе ощущала только, здорово подтянув американский английский. Через пару недель практически не встречалось ситуаций, чтоб не поняла американского партнёра.
В начале сентября их разлучили. Мужчины, а все, прилетевшие в Штаты, были выходцами из ВВС, получили приглашение освоить и пилотировать американские учебные реактивные самолёты Т-38. В корпусе астронавтов NASA, так же как и в Центре подготовки космонавтов ВВС СССР, считалось необходимым поддерживать лётную готовность пилотов, причём количество обязательных часов, проводимых в воздухе ежемесячно, гораздо выше аналогичных норм в СССР.
Три советские девушки, обладавшие медицинской квалификацией и опытом одного или двух полётов в космос, отправились на стажировку в медицинский сектор центра имени Джонсона. Нельзя сказать, что американцы сильно вырвались вперёд в медицине, Ксения пару раз отмечала, что некоторые проблемы, в Москве считающиеся, в принципе, решаемыми, здесь ещё только штурмуются. Американцы превзошли в другом — в создании очень дорогих, эффективных и компактных комплексов для оказания помощи в невесомости.
Их заботила та же проблема, что обсуждала с мамой в Серебряном Бору: какой бы опытный врач ни летел на Марс, он не в состоянии владеть всеми без исключения методиками диагностики и лечения. Как только отработают американские бустеры, разогнав «Аэлиту» до десятков километров в секунду, у экипажа технически не остаётся никакой возможности вернуться на Землю иначе, чем пройдя полную программу с торможением в гравитационном поле и атмосфере Марса. Для сравнения, с орбиты Земли заболевшего технически возможно эвакуировать и спустить в госпиталь в течение суток либо перекинуть на «Салют-12», где имеется неплохой инструментарий и всегда есть хотя бы один медик в экипаже. В течение недели — с Луны. Здесь же космонавты и астронавты гарантированно изолированы более чем на полгода.
У всех,
Медицинский и диагностический комплекс NASA «Авиценна» проектировался с максимальной дуракоустойчивостью, на случай, если из строя выйдет медик экипажа, точнее — оба. Обе женщины, от СССР и США, будут иметь медицинскую подготовку. Значит, справиться должен астронавт или космонавт, обученный обращению с этим комплексом, но не имеющий медицинского образования.
То есть результаты обследования понесутся на Землю — в Хьюстон и в Звёздный. Консилиум решит, что предпринять во время полёта. Как аварийный вариант предусмотрены инъекция и введение в медикаментозную кому с замедлением процессов в организме, что повысит шанс вернуть заболевшего домой, по крайней мере, живым.
На «Авиценне» девушки работали три недели, в том числе — в «полевых» условиях муниципальной клиники Хьюстона, где с помощью космической аппаратуры они обследовали земных больных. Как всегда — трое из корпуса астронавтов и три медика из СССР. Отлетавшись (с восторгом), мужчины тоже присоединились к изучению аппарата.
— Классная штука! — оценила Зарина. — Ладно в Москве, союзных столицах и областных центрах. А вот в районных поликлиниках на периферии «Авиценна» был бы на вес золота.
— Которого для медицины всегда не хватает, — скептически заметила Ольга.
Был вечер, они ужинали в небольшом мексиканском ресторанчике, заказав рыбу с овощным гарниром. Фастфуд, призванный привить любовь к Америке, осточертел до предела. Кроме того, при его употреблении сложно блюсти поджарую фигуру, стандарт для отряда космонавтов. Американцы этим не так заморачиваются, как и весом вообще, у них пилоты спейс-шаттлов попадаются под шесть футов (метр восемьдесят) или даже выше. Для махины с многотонной грузоподъёмностью несколько лишних килограмм на пузике астронавта не столь критично.
— Эх, девочки, белые европейские. Жизни не знаете. Я после мединститута начинала в «скорой». А репутация местной азиатской медицины, мягко скажем, не очень. Бывало, приезжала на вызов к какому-то местному начальнику, они у нас важные как беи. Нет, султаны! Видит, что азиатских кровей, я родом из Таджикской ССР, начинает орать: просил белую прислать, зачем мне эта зверушка? Хоть, по его логике, сам такой же «зверушка» как и я.
— Кошмар! — согласилась Ольга. — Будто не двадцатый век заканчивается, а настало мрачное средневековье. Американцы — не расисты, у них за «зверушку» или «ниггера» можно в тюрьму попасть. Или схлопотать пулю, народ в Техасе едва ли не поголовно бродит с волынами.