Гагарин: дорога на Марс
Шрифт:
Больше всего злила необходимость повторять на протяжении четверти века перед телекамерами одни и те же прописные истины. Не хватало только: зуб даю, что Земля круглая, оттого удаётся её облететь, не упираясь кораблём в слонов и черепаху. Понятно, что некоторые азбучные знания стоит освежать. У экранов телевизоров окажутся жители планеты, в том числе родившиеся после начала эры пилотируемой космонавтики. Но что стоит журналистам самим полистать банальный справочник и дать закадровый текст, а не заставлять снова и снова талдычить про первую и
Оно закончилось на рассвете. Мачта отошла очень эффектно — ровно в момент появления первых лучей восходящего солнца, так баллистики рассчитали траекторию.
Находясь в бункере, Гагарин ощутил мощную вибрацию, впрочем, по сравнению со стартом привычной «Энергии-5» разница вряд ли заметна. Послышались доклады: отрыв, подъём, тангаж, высота…
Через сто тридцать секунд отделились и устремились к земле все шесть бустеров, подтвердив — усиленная сцепка ракетных двигателей с первой попытки сработала штатно, и пусковой комплекс справился… А ещё через минуту раздались сигналы тревоги.
— Выход из строя двигателя второй ступени!
Все впились глазами в карту на экране, где зелёная точка ракеты сменилась красной. Она уже приблизилась к пространству над советско-китайской границей и продолжала движение на восток.
— Ждать максимального подъёма! — рявкнул Гагарин, но это было очевидно и без него.
Если бы она хоть чуть управлялась, достаточно принять немного на север, и обломки посыплются на совершенно пустынные районы Монголии. Но ракета была неуправляема.
Телеметрия с борта продолжала поступать. Высота падала, меньше минуты до входа в плотные слои атмосферы.
— Подрыв! — скомандовал руководитель пусковой команды, ведающий контролем до передачи космического аппарата Центру управления полётами. Сегодня передавать нечего.
Телеметрия пропала.
Гагарин оттолкнул журналистов, скопом кинувшихся к нему с микрофонами наперевес — получить первые комментарии из самого компетентного источника. А что он мог сказать? Видел то же, что и они. Причины преждевременной остановки двигателя второй ступени, произошедшей вместо перехода к режиму полной тяги, установит комиссия. А пока…
Он выскочил из бункера и не почувствовал облегчения от рассветной прохлады, показалось, что снаружи ещё более душно. Рванул на горле и груди форменную генеральскую рубашку так, что пуговицы брызнули по бетону, и схватился за левую сторону груди. Боль её пронзила такая, будто туда попал осколок взорванной ракеты, а потом бетон бросился навстречу и ударил по лицу. Впрочем, удара Юрий Алексеевич уже не почувствовал…
… Алла Маратовна и Ксения дежурили у его палаты посменно несколько суток. Прорывались Андрей и Лариса. Больше никого, кроме сотрудников клиники, не пускали. По личному распоряжению Генерального секретаря вход в кардиотделение и в люкс охраняла милиция. Цветы,
Когда состояние стабилизировалось, Гагарин грустно подвёл итог, признавшись жене:
— Дорогая! Ты добилась чего хотела.
Она аж подскочила как ужаленная, очки на носу подпрыгнули:
— Чтоб мой муж лежал с инфарктом?!
— Чтоб я больше не имел шанса подняться в космос. Лечащий врач убеждает: со временем поражённая область зарубцуется, вернусь к активному образу жизни. Но, увы, наземному. Максимум — пассажиром на Як-42.
— Лежи! Летун…
— А дай-ка мне телефон.
Аппарат стоял в номере, но ни разу не звонил.
— Я его выключила из розетки. Тебе нельзя волноваться.
Зная жену столько лет, он знал, как добиться задуманного.
— Сейчас я волнуюсь от того, что не знаю, почему рухнула ракета. Мучаюсь. Вот… Похоже, давление повышается. Значит, вернутся боли в груди.
— Ты меня шантажируешь! — Алла Маратовна переводила сердитый взгляд с его лица на молчаливый телефон.
— Да. Потому что Ксюша меня порой понимает лучше. Буду ждать её смены и нервничать. Вот, аппетит пропал… А думал кашки навернуть.
— Мне с тобой как с маленьким торговаться? Минуту телефона за ложку каши?
— Тарелка тянет на десять минут. Включи в розетку и набери Козлова. Пожалуйста! Я продиктую телефон.
По счастью, Дмитрий Ильич был на месте.
— Не представляешь, Дима, какую гадость я вынужден жрать, лишь только бы супруга позволила с тобой поговорить.
— Сочувствую и обещаю шашлык после поправки. Как здоровье?
— По еврейской присказке: не дождётесь. Но ещё не выписывают. Ладно… Отчего ракета упала?
— Заводской дефект блока управления топливным насосом. Причём подвела и дублирующая система. Головы летят, я за свою держусь единственной рукой — пока на месте.
— Ты же понимаешь. Пока хоть одна нормально не отработает, мы не вправе на неё грузить полезную нагрузку для Марса. То есть вся программа восемьдесят восьмого…
— Плавно перетекает на девяностый, а мы понятия не имеем о сроке хранения американских бустеров на околоземной орбите. Они, кстати, тоже. Предложить им чисто облётную программу? В Политбюро зреет именно такое решение.
— Ребята… Вы меня во второй инфаркт загоните. Дмитрий Ильич! Обещай разбиться в лепёшку, заложить почку, глаз, вторую руку, но чтоб к Новому году был третий комплект «Энергии-7». Иначе…
— Иначе очень многое из сделанного окажется зря. Понимаю тебя, Юрий Алексеевич. Твоё мнение важно. Пойду к Генеральному. Потом в Совмин. Если пуп рвануть, соберём третью. Надеюсь, она не подведёт.
— Что китайцы?
— Ревут белугой. Кричат: мы загадили гидразином десятки квадратных километров рисовых угодий.