Ганс и Грета
Шрифт:
– Чего же ты требуешь отъ меня? – спросилъ онъ, когда герцогиня кончила.
– Вели переслдовать дло.
– Не могу.
– Ну такъ прости его!
– Не хочу.
– Почему же ты этого не хочешь, милый Карлъ?
– Потому что надо показать примръ другимъ…
– Даже и тогда, когда невинный страдаетъ вместо виновнаго?
Герцогъ нетерпливо пожалъ плечами и сказалъ:
– А кто тебе поручится, что двочка не морочитъ тебя и не выдумала весь этотъ романъ?
– Ея честный, добрый взглядъ!
– Вотъ что!
– Есть еще средство убедиться
Герцогъ пристально взглянулъ на жену.
– Кого?- спросилъ онъ съ удареніемъ.
Герцогиня поняла, что зашла слишкомъ далеко. Что теперь длать? Она вспомнила о бдной двочке, сидевшей за дв комнаты отъ нея, съ такимъ трепетомъ ожидавшей ея возвращенiя и такъ безгранично ей врившей, и глаза ея наполнились слезами.
Герцогъ продолжалъ ходить по комнат; наконецъ онъ остановился передъ женою и сказалъ более мягкимъ тономъ:
– Положимъ, я тебе сдлаю это удовольствіе, (хотя это будетъ неслыханное дло), но ведь тогда я долженъ буду простить этого человка, если даже узнаю, что тебя обманули? Не могу же я его отсюда отправить обратно въ смирительный домъ?
Герцогиня молчала.
– Пусть будетъ по твоему, – сказалъ герцогъ. Онъ вошелъ въ кабинетъ, написалъ нсколько строкъ, позвоннлъ камердинеру, далъ ему еще нсколько словесныхъ приказанiй, а когда лакей уже удалился, закричалъ ему вслдъ: – Только непремнно въ закрытомъ экипаже! – и опять воротился къ герцогин.
Она схватила его руку и поднесла къ своимъ губамъ.
– Теперь, я тоже желаю видеть двочку, – сказалъ его свтлость; ласка жены привела его въ отличное расположеніе духа.
– Какъ хочешь, милый Карлъ!
Позвали Грету.
Грета вошла въ великолпную залу, такъ же спокойно, какъ входила передъ тмъ въ более простыя комнаты герцогини. Что ей было за дло до искусно расписаннаго потолка, до блестящяго паркета, богатыхъ зеркалъ, до мраморныхъ вазъ и картинъ?
Она смотрла только на кроткіе глаза герцогини, въ которыхъ ясно свтился для нея лучъ надежды. Блдныя щеки Греты покрылись яркимъ румянцемъ, но она не сдлала ни одного вопроса. Придетъ время, она все узнаетъ, а пока она терпливо отвчала на вопросы, предлагаемые ей герцогомъ.
Герцогъ былъ знатокъ въ женской красот. Стоя передъ Гретою и разспрашивая ее, его взоръ скользилъ по ея миловидному личику, и долго останавливался на ея прекрасныхъ, черныхъ глазахъ, отненныхъ длинными рсницами. Герцогъ думалъ про себя: что за прелестная двушка! А когда черезъ полчаса камердинеръ доложилъ, что экипажъ возвратился изъ города, то его свтлость сказалъ съ такою досадою: «Пусть подождетъ!» – какъ будто его прерывали среди самаго интереснаго разговора.
Но онъ сейчасъ же спохватился и сказалъ по-французски герцогин, которая, впродолженіе длиннаго допроса, сидла тутъ-же весело улыбаясь, и вставляя лишь изрдка нсколько словъ въ разговоръ, когда герцогъ слишкомъ отдалялся отъ дла.
– Я думаю, другъ мой, двочк лучше уйти отсюда, пока мы будемъ всти переговоры съ ея возлюбленнымъ.
– Хорошо, – сказала герцогиня и, обращаясь
Грета ушла, и, уходя, еще разъ посмотрла на кроткіе глаза герцогини.
– Боже мой, сказала герцогиня, мнъ длается страшно, когда я подумаю, что мы значимъ для этихъ людей!
– Только прошу не сантиментальничать, – сказалъ герцогъ, – по-крайней-мр въ присутствіи этого молодца. Онъ кажется не изъ мягкосердечныхъ! – И онъ позвалъ камердинера.
– Онъ тамъ?
– Въ пердней, ваша свтлость!
– Каковъ онъ на видъ?
– Отчаянный, ваша свтлость!
– Кто сопровождаетъ его?
– Два человка изъ тюремнаго караула, ваша свтлость!
– Они въ пердней?
– Точно такъ, ваша свтлость!
– Пусть стоятъ тамъ!
– Слушаю-съ, ваша свтлость!
– Введи его!
– Слушаю-съ, ваша свтлость!
Расторопный камердинеръ вышелъ неслышными шагами изъ комнаты, отворилъ дверь въ перднюю и сдлалъ знакъ рукою. Гансъ въ ту же минуту вошелъ въ кабинетъ и остановился у двери, которая затворилась вслдъ за нимъ. Съ Ганса едва успли снять арестантскую куртку и замнить ее рабочей блузой; только коротко остриженные волосы напоминали о мст, откуда его привезли. Даже блдность, отпечатокъ тюремнаго заключнія, исчезла съ его лица, съ тхъ поръ какъ силача Ганса стали употреблять преимущественно на разныя работы на свжемъ воздухе.
Онъ сильно загорлъ и смотрлъ по прежнему бойко и смло. Гансъ зналъ дисциплину; – ему не разъ доводилось стоять на караул у высокихъ особъ, и не разъ онъ удостоивался чести отвчать на ихъ вопросы. – Гансъ и остановился на приличномъ разстояніи у дверей, вытянувшись въ струнку и держа въ правой руке военную фуражку, возвращенную ему въ этотъ же день. Онъ не понималъ, что все это значить; онъ зналъ только, что его свтлости угодно предложить ему нсколько вопросовъ, и Гансъ стоялъ у дверей и ждалъ, что именно угодно будетъ спросить его свтлости.
– Каковъ! – сказалъ его свтлость обращаясь къ герцогин. Потомъ онъ обернулся къ Гансу и скомандовалъ: – Подайся впередъ! Стой! Ты служилъ въ военной служб?
– Точно такъ, ваша свтлость!
– Гд?
– Въ первой рот втораго гвардейскаго полка.
– Это сейчасъ видно, – сказалъ герцогъ, обращаясь къ герцогин, которая, вроятно, поняла этотъ политическій намекъ и отвчала на него ласковымъ наклоненіемъ головы. Герцогъ опять взгляну лъ на Ганса.
– Ты приговоренъ къ тюремному заключенію въ смирительномъ дом?
– Точно такъ, ваша свтлость!
– И теб очень хотлось бы выбраться оттуда? Это дло возможное, если ты назовешь мн своихъ сообщниковъ.
– Въ такомъ случа я остаюсь въ тюрьм, ваша свтлость.
– Разв ты не желаешь быть на свобод?
– О нтъ, ваша свтлость, напротивъ, но хотя я браконьеръ, но не доносчикъ, и я думалъ…
– Что ты думалъ? говори смло!
– Я думалъ… если бы ты Гансъ былъ судебнымъ слдователемъ, то тебя не нужно было бы наводить на слдъ, ты самъ бы разузналъ въ чемъ дло.