Ганс и Грета

Шпильгаген Фридрих

Большой палецъ Ганса лежалъ на курк, и Гансъ былъ уже готовъ спустить его, а олень все продолжалъ спокойно пастись. Вдругъ онъ сдлалъ движеніе… Гансъ думалъ, что у него выпрыгнетъ сердце. Еще одинъ прыжокъ – и олень въ лсу.

Но вотъ, онъ опять наклонилъ свою толстую шею и теперь, – нтъ не теперь – лучше подождать, когда онъ повернется на лвую сторону. Гансъ поднялъ ружье и прицлился. Прицла нельзя было хорошо видть, а между тмъ нужно было цлить наврняка.

– Провались онъ сквозь землю! Надо же было проклятому

животному пойти направо, вмсто того, чтобы повернуться въ лвую сторону! Длать нечего, теперь надо дойти до большой сосны, на опушк лса, тамъ онъ не уйдетъ отъ меня!

И Гансъ съ ружьемъ въ лвой рук медленно и осторожно ползетъ на колнахъ отъ одного дерева къ другому, третьему, четвертому, не спуская глазъ съ оленя.

Вотъ онъ уже у сосны, къ которой стремился, и доползъ до окраины луга, но почва тутъ вдругъ понижается, и камышъ, ростущій на пруду, скрываетъ отъ него оленя. Онъ долженъ встать и обойти налво вокругъ дерева. Это затрудняетъ выстрлъ, но длать нечего. Теперь олень опять на виду. Гансъ прицеливается снова, но въ ту же минуту олень длаетъ отчаянный прыжокъ и исчезаетъ въ лсу.

– Чортъ побери! – проворчалъ Гансъ и опустилъ ружье. – Чтобъ тебя…

Но слова замерли у него на устахъ. Въ десяти шагахъ отъ него, на опушк проски, подъ деревомъ, въ глубокой задумчивости сидитъ двушка: она облокотилась на колни и закрыла лицо руками.

– Грета! – вскричалъ Гансъ.

Двушка съ испугомъ вскочила.

– Грета! – повторилъ Гансъ.

Ружье скользить изъ его рукъ и падаетъ у дерева. Гансъ простираетъ руки; еще минута и она передъ нимъ и, громко рыдая, бросается въ его объятія.

– Грета, милая Грета!

– Гансъ, милый Гансъ!

Грета рыдала такъ неутшно, какъ будто ея сердце разрывалось на части. Она все крпче и крепче прижималась къ Гансу и цловала его губы и руки.

– Грета, – сказалъ Гансъ, испуганный этимъ внезапнымъ порывомъ нжности, – какимъ образомъ ты попала сюда?

– Я не могу… я не хочу… – проговорила Грета. – Лучше умереть, чмъ… Я теб общала.

У Ганса пробжалъ морозъ по кож. Взглядъ, брошенный Гретою на прудъ, все ему объяснилъ.

– Грета, – вскричалъ Гансъ, – ты этого не сдлаешь!

– Я тебе общала, – прошептала Грета.

– А я не позволяю тебе! – закричалъ Гансъ. – Какъ что случится, ты сейчасъ уже и въ воду; глупая двочка! Я этого не хочу! слышишь ли?

Онъ схватилъ Грету за об руки. Нельзя было назвать особенно пріятнымъ ощущеніемъ, когда Гансъ кому-нибудь изо всей силы сжималъ руки; но Грета, не смотря на боль, улыбнулась: значитъ онъ все еще любитъ ее! Вдругъ она увидела ружье, лежавшее у дерева.

– Гансъ! – вскричала она, – Гансъ! – и указала дрожащею рукою на винтовку.

– Ну что же? – сказалъ Гансъ.

Въ эту минуту онъ отдалъ бы охотно свою правую руку, чтобы ружье провалилось сквозь землю.

– На что оно тебе было

нужно? – спросила она, глядя на Ганса своими большими, строгими глазами. – Я никогда не врила имъ и всегда молилась Богу, чтобы это была неправда, это утшило бы меня въ последнія минуты жизни! Я…

Она не могла продолжать и принялась опять такъ горько плакать, что у Ганса сердце разрывалось, глядя на нее.

– Гретхенъ, – говорилъ онъ, – милая, добрая, дорогая Гретхенъ! Не суди меня такъ строго! прежде выслушай меня! Я, право, не хотлъ, – я собирался… – И онъ разсказалъ Грет все что случилось: какъ онъ пришелъ сюда, какъ долго боролся съ собою, сдлаться ли ему браконьеромъ или лишить себя жизни, какъ наконецъ онъ ршился сдержать данное ей слово, несмотря на то, что она измнила ему; разсказалъ о своей попытк застрлиться, объ олен, который, какъ нарочно, явился передъ нимъ именно въ эту минуту, и о Гретхенъ, которая, какъ нарочно, сидла передъ нимъ въ ту же самую минуту. Вс эти обстоятельства произвели такой хаосъ въ голов честнаго парня, что у него даже холодный потъ выступилъ на лбу.

– Умремъ лучше оба вмст, – сказала вдругъ Гретхенъ. – Ты убей сначала меня, а потомъ застрлись!

– Я не могу тебя убить. Лучше я самъ застрлюсь прежде. Но тогда теб не зарядить ружья! Ты съ нимъ не справишься, Грета, да и кром того я не хочу, чтобы ты наложила на себя руки. Слышишь ли, не хочу!

Онъ взялъ ружье въ лвую руку и высоко поднялъ его. Глаза Греты сверкали такимъ необыкновеннымъ блескомъ, что Гансъ боялся, чтобы Грета какъ-нибудь не выхватила ружья изъ его рукъ и не ранила себя.

Вдругъ раздался выстрлъ по ту сторону луга. Олень, котораго передъ тмъ видлъ Гансъ, выбжалъ опять изъ лЪсу, сдлалъ большой прыжокъ, но тутъ же свалился на траву. Вслдъ за нимъ вышелъ изъ лсу человкъ съ ружьемъ на плеч и побжалъ по опушк лса, къ тому мсту, гд упало животное.

– Это Репке – сказалъ Гансъ, узнавшій его, не смотря на темноту.

– Боже мой! – сказала Грета. – Теперь они скажутъ, что это ты убилъ оленя!

Она схватила Ганса за руку и побжала въ лсъ. Гансъ слдовалъ за нею и старался ее успокоить, но она его не слушала и бжала все скоре и скоре, судорожно ухватившись за его правую руку. Въ лвой рук онъ держалъ ружье.

– Грета, да куда же ты бжишь?

– Пойдешь, пойдемъ! – говорила Грета. – Ахъ Боже мой, Боже мой! Они врно гонятся за нами, и поведутъ тебя на вислицу.

И Гансъ не усплъ еще опомниться, какъ они уже стояли на краю Ландграфскаго ущелія.

– Грета, – сказалъ Гансъ. – Здсь ты не сойдешь.

Но Грета не слушала его; Гансъ хотлъ ее остановить и, крпко ухвативъ ее правой рукою, сдлалъ нечаянное движеніе лвою; заряженное ружье задло за кустъ и выстрлъ раздался между утесовъ.

– Боже милосердный! – вскрикнула испуганная Грета и съ воплемъ упала на землю.