Гарь
Шрифт:
— Неужели она пошла в другую сторону? — прошептала Ольха.
— Не знаю. Мне казалось, она заметила, что мы побежали сюда, просто подыграла нам. Покричи её.
Сложив руки рупором, служанка крикнула:
— Эээээ! Ведана! Ведана!!! Мы тут!
Эхо разлетелось по лесу, но никто не ответил. Лина нахмурилась. Вот так шутки!
— Пойдём обратно, она, наверное, там, на поляне. Потеряла нас, а теперь не слышит.
Они направились назад. Обогнули бузину, огляделись, понимая, что пейзаж вокруг удручающе однообразен, а в
— Ольха, ты умеешь по солнцу определять?
— Нет, княжна. Да и какое солнце, глядите, скоро совсем ничего не увидим.
И правда, сумерки стремительно опускались на лес, заливая всё вокруг серостью. Лина сделала несколько шагов влево, ей казалось, что именно оттуда они и пришли, и тут заметила яркий алый уголок ткани за липой. Направилась к нему.
— Вон она. Ведана, ты решила нас напугать? Не смешно, а если что-нибудь случилось бы?
Но, заглянув за дерево, увидела лишь одинокий брошенный плащ. Красная тряпка повисла на сучке, как флаг побеждённых.
Тут Лина испугалась по-настоящему.
Побледнев, схватила Ольху за руку. Подруга, жалобно пискнув, прижалась к княжне.
— Думаешь, с ней что-то стряслось? Думаешь, её съели волки? Или Совы? — прошептала она.
— Не глупи, ты разве видишь тут кровь? Наверняка она просто потеряла нас, пошла к поляне, а плащ потеряла по дороге, потому что торопилась…
Голос звучал не так уверенно, как хотелось.
— Она знала, куда идти. Я думаю, нам следует пойти в ту сторону, где был плащ.
— Жаль снега нет, — всхлипнула Ольха. — Пошли бы по следам.
Лина не ответила. Она напряжено вглядывалась в прорехи между деревьями, стараясь разглядеть хоть что-то знакомое, что-то отличное от бесконечного леса. Ощущение, что их просто бросили, накрывало её с головой, хотя она прекрасно понимала, что с подругой, скорее всего, случилось что-то ужасное.
Но ничего, они же не так далеко ушли. Сейчас быстро выйдут к терему, соберут дружину и найдут Ведану.
— Покричи её ещё!
— Ведана! Ау! — закричала Ольха. — Ты нас слышишь? Ведааааанааааа!
Лес снова остался безучастным. Ольха тихо заплакала. Лина сжала её ладонь.
— Видимо, она уже у терема. Не волнуйся, мы дотуда быстро дойдем. Не плачь, пожалуйста. Она сказала Никите куда мы ушли, а уж он с собаками нас быстро найдёт.
Это немного успокоило плачущую служанку.
Сухостой цеплялся за юбки, репей лип к подолам. Кукушка звучала издевательски, каждое её “ку” превращалось в: “Ха! Дурочки! Вам всего ничего осталось жить!” Хруст веток за деревьями казался крадущимся зверем.
Дядя всегда говорил Лине, что голова должна быть холодной, а сердце горячим. Но он никогда не говорил, что делать, если заблудишься в лесу в конце зимы.
А этот совет ей бы сейчас больше пригодился.
Пока они шли вслед за надеждой, стемнело окончательно, и княжне пришлось признать, что направление они
— Нет, Ольха. Давай повернём назад. Рано или поздно мы выйдем к поляне.
— Может, останемся на месте? Они нас сами найдут, если Ведана и правда скажет Никите про то, что мы потерялись. Так будет легче отыскать. Правда же?
— Да, — кивнула Михалина. — Ты права. Давай останемся на месте.
И они остановились между двумя совершенно невыразительными деревьями. Стволы их скрипели. Холодный ветерок пробирал до костей.
— Ты можешь развести костёр? — спросила Лина у служанки.
— Я могу попробовать…
Ольха присела на корточки, пошарила руками, потом в паре шагов левее повторила процедуру, но быстро вернулась к княжне.
— Не могу найти ни одного камня… Может, попробую прутьями. Давай подойдём к тому орешнику, я попробую содрать с него ветки. Я этого никогда не делала, только видела, как Шура делает.
— Кто такая Шура? — спросила Лина, чтобы хоть что-то говорить. Она была почти уверена, что Ольха уже не раз рассказывала.
— Такой. Муж моей сестры. Старшей сестры, — служанка обдирала куст. — Замечательный парень, умеет всё: и кадриль плясать, и силки на зайцев ставить, и костёр разводить. Сестра всё шутила, что Свет Шуры так ярко горит, что не нужно ни огниво, ничего — всё само загорается. Я несколько лет назад у них гостила, у них спички отсырели, а мы хотели мясо пожарить, и Шура развел костёр при помощи двух палочек.
— Впечатляюще.
— Ещё как!
Ольха сложила палочки домиком и принялась активно крутить одну из них между ладонями. Девушки напряжённо уставились на будущий костерок, но сегодня им явно не везло: груда веточек осталась незажжённой.
— Прости, — всхлипнула Ольха. Не выходит. Ничего не выходит! Где там Никита? Где Ведана?
— Они скоро нас найдут.
— А если на найдут? А мы погибнем здесь! О, зачем мы только пошли в этот проклятый лес!
Ольха упала на землю, захлёбываясь слезами, а Лина стояла рядом, не зная, как утешить подругу. Что она могла кроме бессмысленных обещаний? Вот она — княжна, наделённая властью с рождения, стоит между двух сосен и не знает, как быть. Их же и вправду могут не найти сегодня. Идти дальше? Глупо. Стоять на месте? Тоже глупо.
Снова огляделась, сжимая в ладонях проклятый плащ-скатерть. Ничего вокруг, а темень стоит такая, что только очертания деревьев и видно, а дальше только темнота.
Вдруг послышался новый, отличный от остальных звук.
Звук, который она надеялась не услышать.
Уханье совы.
Руки похолодели.
Ольха подняла заплаканные глаза, в них отразился древний страх перед неизвестным.
— Что это? — спросила она беззвучно.
Они знали ответ. Лина схватила подругу за руку и потащила к ближайшему дереву. Прижалась к шершавому стволу, уповая на густоту кроны.