Гарь
Шрифт:
— Ну, если бы я не хотела сг… чтоб меня настиг огонь — я бы пошла к морю. Тут далёко до моря?
— Нет, совсем близко.
— Ну так пошли посмотрим там.
И они свернули к шуму волн. Когда-то по пути росла магнолия, но теперь от неё ничего не осталось, так что шли быстро.
Под ногой Анжея раздался хруст. Посмотрев вниз, он понял, что не заметил сгоревшее тело и наступил прямо на череп, отколов ему челюсть.
Подавив тошноту, зажмурился, вытащил ботинок и, пробормотав извинения, пошёл дальше.
По мере того, как вода робко показывалась из-за холмов,
Море появилось во всей красе и, пусть остров умер, но бирюзовые волны оставалась такими же, как и целую вечность назад. Это немного успокоило.
— Море уцелело, — сказал Анжей сестре, хотя было совершенно очевидно, что никуда оно не денется.
— Ну, а я про что!
Они спустились с холма, поднимая ворохи золы и пачкая одежду. Берег был покрыт золотистым песком, и это очень странно смотрелось на фоне пепелища, будто кто-то вырезал кусок иллюстрации и вклеил в чёрно-белую книжную страницу.
Но, приглядевшись, Анжей заметил, что и песок был испорчен: он перемешался с пеплом и потерял былой блеск.
Ракушки остались. Ракушки бессмертны.
В остальном же на пляже было пусто.
Он не успел снова отчаяться, с Анной это было решительно невозможно: схватив брата за рукав, она потащила его вдоль берега, бормоча:
— Да ты что, мы же вышли в случайном месте, а тут, небось, такая заваруха была, что и не разбёрёшь, куда бежать! Видишь, какие холодные волны? Конечно, в них легко спрятаться, а потом сесть где-нибудь на берегу и… ну… ждать, например. Поэтому пошли, если надо — весь остров кругом обойдем, ничего страшного, не волнуйся.
Но тревогу в голосе она скрыть не могла, хоть и старалась — Анжей это знал.
Он шёл и шел, ракушки хрустели под ногами, а примирение с неизбежным настигало. Смотрел в небо, туда, где оно целует море и вспоминал, как сидел тут, на этом берегу, целую вечность назад. Как они сидели вдвоём, собирая истории для книги…
А, ну да, их книга. Она точно сгорела, тут и думать нечего.
Анна остановилась так резко, что Анжей налетел на неё, чуть не сбив с ног. Не говоря ни слова, сестра ринулась вперед, а он не мог, что такого увидела она — коряги да скалы.
Сестра опередила его шагов на двадцать и упала на колени перед самой кромкой моря.
— Ха! — крикнула она вместо пояснений.
Анжей в миг оказался рядом и разглядел (не)человека, лежащего на песке. Тот свернулся калачиком, как спящий кот, и кожа его была вся чёрной от сажи, но эти серебристые волосы Анжей бы узнал везде.
Дыхание снова перехватило. Он упал рядом, потянулся.
— Осторожно! — сказала Анна. — У него ожог.
До чего же она зоркая! Анжей вот почти ничего не видел: перед глазами стояла пелена. Смахнув её, оглядел Грана. И правда, от его рубашки остались одни обгоревшие лохмотья, а предплечье, часть плеча и шея обожжена: багровая кожа покрылась волдырями и чёрными подпалинами, а часть руки, нетронутая огнём, была покрыта странным узором, похожим на чёрные созвездия.
Анжей аккуратно, боясь задеть рану, перевернул баша на
Даже покрытое сажей, лицо Грана оставалось красивым, слишком красивым, чтоб быть реальным, как казалось иногда Анжею.
Он тихонько тронул друга за здоровье плечо и сказал:
— Эй! Гран! Ты меня слышишь? Проснись, пожалуйста.
Но тот не отреагировал.
— Ох, Анжей, ты что, никогда людей не будил? — спросила Анна и, наклонившись к самому королевскому уху, крикнула из всех сил: — А НУ ПОДЪЕМ, ВСТАВАЙ ДАВАЙ!!! СОЛНЦЕ ВСТАЛО!
Голос её разнесся по всему острову и больно резанул Анжея по ушам, но спящий всё ещё продолжал спать.
Анна снова набрала в лёгкие воздуха, но брат успел её остановить:
— Так, не надо. Скорее я оглохну, чем он проснётся. Мне кажется, нам надо вывести его.
Секунду она смотрела на него так, будто собиралась возразить, но потом кивнула и поднялась на ноги, отряхивая штаны от песка. Вытащила из кармана какую-то тряпочку, подошла к морю, намочила и вернулась, выжав воду на лицо Грана, но не добилась никакого результата.
— Чтож, у меня пока нет вариантов. И как мы его понесём?
Анжей оглядел свой будущий груз: он был гораздо меньше, чем запомнилось (ещё бы, за одну декаду он вымахал на целую голову, а Гран — вряд ли, он уже вечность не рос!). Присев на корточки, аккуратно поднял короля на руки и поднялся.
Гран был легче, чем ожидалось.
— Понятно, — кивнула Анна и пошла назад вдоль кромки воды.
Анжей следовал за ней, и, хотя его ноша оказалось не такой тяжелой, вес всё равно давал о себе знать, поэтому добирались назад они намного дольше, делая перерывы на отдых.
Минули и побережье, и лес, и бывший сад, и Анжей каждый раз мысленно прощался с островом, но не мог полностью отдаться горю, потому что не мог полностью горевать. Гран дышал. Осталось разбудить.
Дойдя до перехода, Анна сказала:
— Надеюсь, это его не убьёт.
И нырнула между деревьями, исчезнув.
Анжей тоже надеялся, ведь ничего другого ему не оставалось. Но если уж Гран смог выжить в таком пожаре, то и боль в голове потерпит. А может, даже проснётся.
На этот раз Анжей закрыл глаза и устоял на ногах, хотя через несколько секунд всё равно осел в снег: голова закружилась и начала раскалываться. Посидел так, слушая звон в ушах и внимательно наблюдая за спящим, и, не увидев изменений, снова встал. Блинчик и Яблочко с интересом уткнулись носами в ношу хозяина.
— Кыш, это не вам! — прикрикнула на них Анна. — Вот проснётся, снова начнёт бузить — вот тогда я разрешу его съесть.
И она пошла в сторону дороги, где всё ещё теплился огонёк лампы. Анжей собрал в себе последние силы: он не подумал, каково будет нести на себе человека, скача по сугробам. Но дошёл, стараясь наступать след в след за сестрой. Предплечья его начали ныть, но последним рывком он добрался до саней.
На рогах Бузины отсутствовали все колокольчики.
Анжей положил Грана в сани, снял свою куртку, но наткнулся на ворчание Анны: