Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

Уленгов Юрий

Я молча вздохнул. Товарищ мне достался тот еще. Впрочем, под стать двум другим дуэлянтам… Да и сам я тоже хорош. В моем возрасте люди обычно сначала умирают, и только потом отправляются на кладбище, но никак не наоборот.

— Так… Кажется, пришли, — прошептал Поплавский, гася огонек в руках. — Слышишь?

Где-то впереди тихо переговаривались два голоса и горел свет. Подойдя поближе, я разглядел сначала фонарь — похоже, чуть ли не единственный на все кладбище — а потом стену часовни, которую подпирали две фигуры.

Большая и маленькая.

Водитель

«Икса» и пафосный поедатель шавермы стояли у стены и негромко о чем-то болтали. Настолько непринужденно, что я сразу понял что они оба не только уже бывали ночью у этой часовни но и, похоже, давно знакомы.

Вот так совпадение.

— Доброго вечера, господа унтер-офицеры! — громогласно провозгласил Поплавский, шагнув к фонарю из темноты. — Виктор Давидович, мое почтение. Ничуть не удивлен видеть вас здесь. А вот ваше присутствие, Антон Сергеевич, признаться, для меня сюрприз. Или вы здесь в роли секунданта?

А вот это совпадение уже даже не показалось удивительным. Никто из окружавшей меня троицы, конечно же, не был настолько глуп, чтобы явиться на дуэль у часовни одетым по форме, но я почему-то ничуть не сомневался что и «Иксовод» тоже учится в Корпусе.

Может, даже на одном курсе с остальными двумя.

— Я и секундант, и участник. — Коротышка, он же Антон Сергеевич, важно надул щеки. — Мы оба с Камбулатом. Я его секундант, а он — мой.

— Боюсь даже предположить, что такого должен был сделать мой юный друг Владимир, чтобы вы потребовали сатисфакции. — Поплавский картинно развел руками. — Неужели он неуважительно отозвался об изящной науке матанализа? Или, не дай бог, посмел округлить постоянную Планка до целого числа?

— Виталик, блин… — Камбулатов поморщился и смерил меня удивленно-настороженным взглядом. — И с каких пор он твой друг?

— Примерно с обеда. — Поплавский пожал плечами. — Юного абитуриента заселили ко мне в острог. Где он, собственно, и обратился с просьбой…

— И ты согласился?

— А кого ему еще просить, Камбулат? Грача, что ли?

Ответить здоровяку явно было нечего, и вместо него снова заговорил коротышка.

— Он меня без обеда оставил. Всю шаверму по кителю размазал.

Поплавский присвистнул.

— Понимаю. Да, этот соус можно смыть только кровью, бесспорно… В таком случае приступим, судари. Насколько я понимаю, вы, Виктор Давидович, первый, так сказать, в очереди?

— Ну вроде того. — Камбулатов сложил руки на груди. — На час ночи.

— Что ж, тогда пожалуйте к барьеру. — Поплавский положил на дорожку у часовни тонкую ветку. — Право первого удара предоставляется вызванной стороне. Схватка продолжается, пока один из участников…

— А ты разве не должен убедить нас примириться? — поинтересовался я.

— Какой ты скучный, — тихо буркнул Поплавский. И, повернувшись к остальным, уже в полный голос затянул: — Пользуясь правом, которое предоставляет секундантам дуэльный кодекс, я должен спросить, не имеют ли стороны намерения…

—

Давай дальше.

Камбулатов сбросил с плеч куртку, передал коротышке и решительно шагнул вперед. Ни извиняться, ни даже требовать чего-то такого от меня он, похоже, даже не думал.

— Что ж, если стороны настаивают, что примирение невозможно — предлагаю начать, — Поплавский довольно заулыбался. — Но перед этим хочу напомнить, что дуэльный кодекс никак не ограничивает применение Дара, однако в случае, если один из противников будет убит или искалечен, второй будет отвечать перед государевым правосудием и… В общем, хватит уже болтать. На позиции!

Коротышка все это время молчал, но и без дела не стоял: отмерил от барьера по десять шагов в каждую сторону и отошел в сторону, чтобы ненароком не угодить под чей-нибудь криво брошенный элемент.

Я удалился на указанное расстояние и повернулся. Камбулатов, разумеется, уже стоял напротив, катая по ладони огненный шарик, и довольно улыбался.

Улыбайся-улыбайся, дружок. Сейчас я тебя насыплю.

Всерьез калечить парня я, конечно, не собирался. Разве что слегка повалять по земле… но это в каком-то смысле даже сложнее. Когда десятилетиями учишься бить насмерть, не так легко перестроиться и легонько приложить Молотом, а не влепить сразу полную комбинацию, которая вскроет Щит, как картонку.

И хорошо, если только Щит.

Первый удар был за мной. Дождавшись команды, я прикрыл глаза и распечатал резерв. Настоящей силы это тело пока еще не набрало, но и с тем, что есть, не так уж сложно перестараться. По венам побежало тепло, я сжал правую руку в кулак, собирая на нем примитивный, но действенный Молот…

— Всем оставаться на местах!

Эхо от громкого крика еще не затихло среди могил, а слева уже один за одним вспыхивали мощные фонари. Откуда-то из темноты вынырнули фигуры в серой форме, которые тут же оцепили крохотный пятачок перед часовней.

— Приготовили документы! — снова раздался голос. — Что здесь происходит?

Я прикрылся рукой от слепящего света и кое-как смог разглядеть шевроны на рукавах «серых».

Военная комендатура.

Плохо дело. Обычно на дуэли смотрели сквозь пальцы, но когда их участники попадались с поличным, имперское правосудие редко проявляло милосердие… И уж тем более его не проявит руководство Корпуса. Этим троим — отчисление. А мне… мне, пожалуй, волчий билет.

И никакое рекомендательное письмо уже не поможет.

— Что здесь происходит, я спрашиваю? — снова закричал старший патруля. — Впрочем, можете не объяснять… Дуэль, значит, да?

— Доброй ночи, ваше благородие, — Поплавский помахал поднятыми вверх руками. — Какая дуэль, о чем вы? Мы с товарищами собрались поиграть в волейбол.

Кажется, командир «серых» даже растерялся. Правда, ненадолго.

— Волейбол, говорите? В час ночи? На кладбище?

Я не видел лица говорившего, но он явно улыбался. Только наверняка улыбка была не очень доброй.