Гарем
Шрифт:
— Английский корабль? — непонимающе переспросила Селия.
— Ну да. Корабль английского посольства. Тот самый, который привез великие дары нашему султану. Его ждали почти три года. Послушайте! — До ушей девушки снова донесся тихий перестук молотков. — Теперь они работают прямо у ворот.
— У ворот?
— Конечно. Подарок оставят у Ворот Птичника.
— Ты знала об этом?
— Да.
— Знала!! И не сказала мне ни слова?
— Ты знаешь, почему я это сделала.
Аннетта стояла перед Селией. Их беседа
Спускались сумерки. В угасающем свете дня она видела, что Аннетта выглядит необычно плохо, ее кожа приобрела жирный серовато-желтый оттенок, который иногда имеет старый сыр.
— Ты же знаешь, мы с тобой решили начать жизнь заново и не оглядываться назад. Пожалуйста, балда, подай знак, чтобы я могла сесть.
— Нет. Мне нужно, чтобы ты продолжала стоять передо мной, — отрезала Селия.
Выражение удивления пробежало по лицу ее подруги, но она продолжала сохранять почтительную неподвижность.
— К чему хорошему это могло бы привести?
— И ты так думаешь после всего, о чем я рассказала тебе? — Губы Селии побелели от гнева, страх почти исчез. — Тебе не кажется, что судить об этом лучше было б мне?
Аннетта опустила глаза и ничего не ответила.
— Английский корабль прибыл сюда две недели назад. Английский посольский корабль! И на нем мог приехать Пол! Он может быть здесь, даже сегодня. Разве ты не понимаешь, насколько это все меняет?
Аннетта подняла на нее тусклый взгляд.
— Это ты никак не можешь понять, что для нас ничего измениться не может. — Она говорила будто через силу, голос ее звучал хрипло. — Мы же с тобой все решили, помнишь? Для нас нет пути назад.
Гнев сделал Селию смелой.
— Помню, что ты так не раз говорила, но не помню, чтобы я соглашалась с тобою. Но даже в этом случае прибытие корабля меняет все. Наше положение может стать совсем другим.
— Не будь такой дурой. Если хоть кто-то узнает об этом, мы погибли, как же ты не видишь этого? — Аннетта почти умоляла ее. — Отсюда нам не выбраться. В тебе наша единственная возможность спастись, пойми, единственная! Ты можешь стать одной из любимиц султана, возможно, даже его хасеки.
— Ты совсем не хочешь подумать обо мне? Все, о чем ты беспокоишься, это только твоя драгоценная особа! Все, к чему ты стремишься, это спасти свою шкуру.
— Прекрасно. Если тебе от этого легче, можешь так думать. — Рука Аннетты легла на грудь, будто помогая девушке глубже дышать. — Но моя судьба связана с твоей, связана неразрывно. Разве я не помогала тебе, ты не забыла об этом? Вдвоем легче, чем одной. Сколько раз… ладно, не важно. — Она устало покачала головой. — Тебе лучше спросить себя, с чего бы хасеки рассказывать тебе такие вещи? — Взгляд девушки стал умоляющим. — Зачем ей ссорить нас с тобой?
— Что за чепуха! — отрывисто бросила Селия. — Ты сама
— Это ты так думаешь. Но поверь мне, — Аннетта пожала плечами, — тебе не следует придавать значение прибытию английского корабля. Особенно после того, что случилось с Хассан-агой.
— Думаю, что могу сама разобраться в этом, — горько произнесла Селия.
Хоть наступивший вечер принес с собой прохладу, она видела, что лицо Аннетты покрыто испариной. Крохотные капельки усеивали ее лоб, копились над верхней губой.
— Ну пожалуйста, балда, разреши мне сесть. — Аннетта покачнулась.
— Ладно, сядь. — Смягчившись, Селия подала давно ожидаемый знак. — И прекрати называть меня балдой.
Прижав руку к груди, примерно там, где билось сердце, Аннетта осторожно присела. Селия молча наблюдала за подругой.
— Тебе плохо?
Не вопрос, скорее утверждение.
— Нет. У меня болит вот здесь. С самого утра.
— У меня тоже. — В голосе Селии не было сочувствия. — Возможно, несварение желудка.
— Несварение! — возмущенно простонала Аннетта. — А по-моему, это злой глаз той ведьмы, Мальхи, губит нас, вот что.
— Она не ведьма, — спокойно возразила Селия. — Тот песок был просто как бы талисманом на счастье.
— Кто тебе такое сказал? — Голос девушки звучал скептически.
— Хасеки.
— Хватит уже про нее. Ты лучше задай себе вопрос, зачем бы ей искать твоего расположения, причем так внезапно?
— Ты не понимаешь.
Обе девушки замолкли в сердитом молчании, дуясь одна на другую.
Уже совсем стемнело. Остальные карие — кто с веселым смехом, кто в молчании — направлялись во внутренние покои. У Селии мелькнула мысль о том, до чего похожи их силуэты на те вырезанные из черной бумаги фигурки, которые по праздникам продают нищие на улицах Лондона. Высоко над головами беззвучно метались летучие мыши, в наступившей темноте на клумбах можно было различить лишь белые розы, словно излучавшие бледное сияние.
Уже скоро и они с Аннеттой отправятся к себе, но не сейчас. Ее гнев на предательство подруги угас. Вместо него встал другой вопрос.
«Он думает, что я погибла? Но я жива. Я не умерла. А если б он знал, что я жива, он бы любил меня еще? Если б он узнал, что я здесь, он бы стал пытаться спасти меня?»
— Если б здесь оказался Пол, я бы наверняка попыталась выручить его, — медленно сказала она Аннетте. — Ты ведь это знаешь.
Но ответа не услышала. Селия обернулась, и картина, представшая ее глазам, заставила ее вскочить в тревоге и закричать:
— Быстрее, быстрей, идите сюда хоть кто-нибудь!
Она торопливо кинулась к дворцу, но не успела сделать и двух шагов, как чуть не налетела на группу направлявшихся в ее сторону женщин. Они торжественно шествовали, освещая путь перед собой несколькими ярко горящими факелами. Отбросив всякую мысль о дворцовом этикете, Селия закричала: