Гарики из Атлантиды. Пожилые записки

Губерман Игорь Миронович

* * *

Наш воздух липок и сгущен и чем-то дьявольски неладен, дух изощренно извращен и прямодушно кровожаден.

* * *

Стирая все болевшее и пошлое, по канувшему льется мягкий свет, чем радужнее делается прошлое, тем явственней, что будущего нет.

* * *

Помилуй, Господи, меня, освободи из тьмы и лени, пошли хоть капельку огня золе

остывших вожделений.

* * *

В духовности нашей природы — бальзама источник большой, и плоть от любой несвободы спасается только душой.

* * *

Наследственность — таинственный конверт, где скрыты наши свойства и возможности, источник и преемственности черт, и кажущейся противоположности.

* * *

Зыблется житейская ладья — именно, должно быть, оттого прочность и понятность бытия нам дороже качества его.

* * *

В любой любви — к лицу или святыне, какую из любвей ни назови, есть сладкая докучливость в рутине обряда проявления любви.

* * *

А может быть, и к лучшему, мой друг, что мы идем к закату с пониманием, и смерть нам открывается не вдруг, а легким каждый день напоминанием.

* * *

Дни бегут, как волны речки, жизненным фарватером, то ебешься возле печки, то — под вентилятором.

* * *

Прошла пора злодеев мрачных, теперь убийцы — как сироп, и между дел на грядках дачных разводят розы и укроп.

* * *

А всякое и каждое молчание, не зная никакого исключения, имеет сокровенное звучание, исполненное смысла и значения.

* * *

Повсюду, где варят искусство из трезвой разумной причины, выходит и вяло, и грустно, как секс пожилого мужчины.

* * *

Песочные часы бегут быстрей, когда бесплодно капанье песка; нет праздничности в праздности моей, удушливой, как скука и тоска.

* * *

У нас беда: у нас боязни и страхи лепятся на месте любви, сочувствия, приязни, желаний, совести и чести.

* * *

Смотрясь весьма солидно и серьезно под сенью философского фасада, мы вертим полушариями мозга, а мыслим — полушариями зада.

* * *

Россия непостижна для ума, как логика бессмысленна для боли; в

какой другой истории тюрьма настолько пропитала климат воли?

* * *

По счастью, есть такие звуки, слова, случайности и краски, что прямо к сердцу кто-то руки тебе прикладывает в ласке.

* * *

Мы еще ушли совсем немного от родни с мохнатыми боками, много наших чувств — четвероного, а иные — даже с плавниками.

* * *

Во времена тревог и хруста сердца охватывает властно эпидемическое чувство томящей зыбкости пространства.

* * *

Мы пили жизни пьяный сок и так отчаянно шустрили, что нынче сыпем не песок, а слабый пых мучнистой пыли.

* * *

Я много в этой жизни пережил, ни разу не впадая в жалкий плач, однако же ничем не заслужил валившихся везений и удач.

* * *

Пока поэт поет, его не мучает отчаяние, страх и укоризна, хотя лишь дело времени и случая, когда и как убьет его отчизна.

* * *

Спасибо, Россия, что ты привила мне свойство твое — готовность у крайней черты спокойно шагнуть за нее.

* * *

Свистит соблазн, алкая денег, а я креплюсь, угрюм и тих, былых утех роскошный веник подмел казну штанов моих.

* * *

Отрава тонких замечаний нам потому как раз мучительна, что состоит из умолчаний и слов, звучащих незначительно.

* * *

Я из людей, влачащих дни со мною около и вместе, боюсь бездарностей — они кипят законной жаждой мести.

* * *

Мне тяжко тьму задач непраздных осилить силами своими: во мне себя так много разных, что я теряюсь между ними.

* * *

Заметно и причудливо неровен и, тая вдруг до вакуума вплоть, дух времени бывает бездуховен — тогда оно втройне лелеет плоть.

* * *

Лежу в дыму, кропаю стих, лелею лень и одинокость, и пусть Господь простит мне их, как я простил Ему жестокость.

* * *

Я не люблю певцов печали, жизнь благодатна и права, покуда держится плечами и варит глупость голова.