Гарри Поттер и Дары Смерти(astronom bash.ru)
Шрифт:
— Где Джинни? — резко спросил он. — Она была здесь. Она должна была вернуться в Комнату Необходимости.
— Неужели ты думаешь, что комната уцелела после пожара? — поинтересовался Рон, тоже поднимаясь на ноги и оглядываясь по сторонам. — Может, стоит разделиться и поискать?..
— Нет, — вмешалась Гермиона, тоже вставая на ноги. Малфой и Гойл все еще валялись на полу, палочек у них не было. — Мы должны держаться вместе. Давайте пойдем… Гарри, что это у тебя на руке?
— Что? Ах, да… — вспомнил Гарри.
Он стащил с запястья диадему и поднял ее выше. Она все еще была горячей и почернела от сажи,
Из диадемы текла темная и вязкая, похожая на кровь субстанция. И вдруг Гарри почувствовал, как диадема завибрировала в его руке, а потом развалилась на части, и раздался душераздирающий вопль, но не из замка, а из самой уничтоженной диадемы.
— Это, наверное, был Адский Огонь, — всхлипнула Гермиона. — Это проклятый огонь, он может уничтожать хоркруксы, но я никогда, никогда в жизни не рискнула бы использовать его, это слишком опасно… Как Крэбб узнал о нем?
— Наверное, Кэрроу научил, — мрачно ответил Гарри.
— Очень жаль, что он невнимательно слушал и не знал, как прекратить это, — сказал Рон, у которого, как и у Гермионы, обгорели волосы и почернело лицо.
— Разве вы не поняли? — прошептала Гермиона. — Это значит, осталась только змея…
Но она замолчала, когда коридор вдруг взорвался шумом сражения. Гарри огляделся и похолодел: в Хогвартс прорвались Упивающиеся Смертью: Фред и Перси, рука об руку, сражались с людьми в масках и капюшонах.
Гарри, Рон и Гермиона бросились на помощь. Повсюду вспыхивали заклинания, и вскоре противник Перси отлетел в сторону. Капюшон свалился с него, и все увидели высокий лоб и жирные волосы…
— Приветствую вас, министр, — крикнул Перси, посылая заклятие прямо в Тикнесса, выронившего палочку и теребящего мантию, явно ощущая неловкость. — Я уже говорил вам, что ухожу в отставку?
— Перси, ты шутишь! — прокричал Фред, когда его противник упал, сраженный тройным оглушающим заклятием. Тикнесс тоже упал, и его тело начало обрастать колючками — казалось, он превращается в морского ежа. Фред бросил на Перси счастливый взгляд. — Ты действительно пошутил, Перси! Не помню, чтобы ты шутил с тех пор, как тебе было…
Раздался взрыв. Они стояли рядом — Гарри, Рон, Гермиона, Фред и Перси. У их ног валялись двое Упивающихся — один оглушенный, другой — трансфигурированный. И в этот момент, когда, казалось, все вот-вот закончится, мир взорвался тысячами осколков, и Гарри почудилось, что он взмыл в воздух, крепко сжимая в руке палочку, свое единственное оружие, и закрывая голову руками. Он слышал крики своих друзей, почти не надеясь узнать уже, что с ними случилось…
А потом мир снова стал темным и полным боли: коридор разлетелся на куски, и обломки стен наполовину завалили Гарри. Струя холодного воздуха возвестила о том, что замок лишился одной из стен. Пораненная щека Гарри сильно кровоточила. Неподалеку раздался заставивший вздрогнуть вопль — такую агонию не могло вызвать ни одно заклятье. Гарри поднялся на ноги, напуганный сильнее, чем за весь день, а возможно, и за всю жизнь…
Гермиона с трудом выкарабкивалась из-под обломков, а трое рыжеволосых парней сидели рядом на полу — там, где только что взорвалась стена. Держа Гермиону за руку, шатаясь и спотыкаясь,
— Нет… нет… нет! — кричал кто-то. — Нет! Фред! Нет!
Перси тряс брата, позади него на коленях стоял Рон, но глаза Фреда смотрели перед собой невидящим взглядом, а призрак последнего в его жизни смеха все еще озарял лицо. [47]
47
Дата последней редакции: 09.09.2007
Переводчики: The Phantom, Соболевский
Беты: Fidelia Fairyteller, algine
Гамма:
Глава тридцать вторая — Старшая палочка
–
Мир рухнул, так почему же не прекратилась битва, не погрузился в тишину замок, а сражающиеся не опустили оружие? Гарри чувствовал, что сходит с ума, не в силах смириться с невозможным, потому что Фред Уизли не может быть мертв, а значит, все его чувства лгут… В образованный взрывом пролом вывалилось чье-то тело, а потом в них полетели проклятия, ударяясь в стену позади.
— Пригнитесь, — крикнул Гарри, когда град сверкающих в ночи проклятий усилился. Они с Роном схватили Гермиону и прижали к полу, но Перси остался над телом Фреда, закрывая его от дальнейших повреждений, и только когда Гарри крикнул: — Перси, давай, надо убираться! — поднял голову.
— Перси! — Гарри увидел, что по измазанным сажей щекам Рона, который схватил старшего брата за плечи и потащил, текут слезы, но Перси не двигался. — Перси, ты ничего не можешь для него сделать!..
Гермиона закричала, и Гарри, повернувшись, понял, почему. Ужасный паук размером с легковую машину пытался вскарабкаться через большую дыру в стене. Один из потомков Арагога вступил в битву.
Рон и Гарри одновременно выкрикнули заклинания, их чары соединились; монстра отбросило назад, и он, отвратительно подергивая ногами, исчез в темноте.
— Он привел друзей! — закричал Гарри остальным, выглядывая из замка через проделанный заклятиями пролом в стене. Гигантские пауки, которых освободили проникшие в Запретный лес Упивающиеся смертью, карабкались по стене. Гарри запустил в них Оглушающим проклятием и сбил вожака, который скатился по стене, сваливая других пауков, и все они исчезли из виду. Чужие проклятия засвистели так низко над головой у Гарри, что он почти чувствовал колебания воздуха.
— Пойдем, БЫСТРО!
Подтолкнув Гермиону с Роном вперед, Гарри остановился, чтобы подхватить под мышки тело Фреда. Перси, поняв, что Гарри хочет сделать, перестал хвататься за тело и помог; низко пригибаясь под градом заклятий, они потащили Фреда с прохода.
— Сюда, — сказал Гарри, и они подтащили его к нише, где раньше стояли доспехи. Лишний раз взглянуть на Фреда было невыносимо, и убедившись, что тело надежно спрятано, он поспешил за Роном и Гермионой. Малфой и Гойл исчезли, но в конце коридора, теперь забитого пылью, осколками кладки и оконных стекол, туда-сюда сновали люди, и нельзя было разобрать, друзья это или враги. Повернув за угол, Перси взревел: «Руквуд!» и устремился к высокому человеку, преследующему пару студентов.
— Гарри, сюда! — закричала Гермиона.