Гарри Поттер и дары Смерти(«Translate Army»)
Шрифт:
— Скорей! — крикнул он Гермионе, потом схватил её за руку и вместе с ней прыгнул в камин. Заклинание, брошенное Яксли им вслед, едва не угодило Гарри в голову. Они ещё вращались, когда камин выплюнул их обратно в кабинку туалета. Гарри распахнул дверь Рон стоял возле ряда раковин, с трудом удерживая за руки разбушевавшуюся миссис Кэттермол.
— Редж, я не понимаю…
— Пустите меня! Говорю вам, я не ваш муж! Кстати, вам вообще лучше сейчас поспешить домой!
Позади них в кабинке раздался шум. Гарри обернулся — из туалета выбирался Яксли.
— УХОДИМ! — заорал Гарри. Он схватил Гермиону
Темнота поглотила всех троих, грудь словно зажало в гигантские тиски, стало нечем дышать. Что-то явно шло не так — рука Гермионы выскальзывала из его пальцев…
Он успел подумать, что вот-вот задохнётся. Не получалось ни вдохнуть, ни увидеть что-либо в кромешной темноте. Единственное, что ещё оставалось материальным в этом хаосе, это рука Рона и пальцы Гермионы, по-прежнему медленно выскальзывающие из его ладони…
А потом прямо перед собой он увидел дверь дома 12 на площади Гриммо, с её дверным молоточком в форме змеи. Но прежде чем он смог перевести дух, кто-то громко закричал, сверкнула вспышка лилового света, а потом пальцы Гермионы стальной хваткой сомкнулись на его руке, и мир снова погрузился во мрак.
Глава 14. Вор
Когда Гарри открыл глаза, его буквально ослепило обилие золотого и зеленого; он понятия не имел что произошло и где он сейчас, он знал лишь, что лежал на каких-то ветках и листьях. Было тяжело дышать, казалось, что легкие раздавлены, он прищурил глаза и понял, что ослепительное сияние — всего лишь солнечный свет, пробивающийся через полог листьев у него над головой. Внезапно, что-то возникло у его лица. Гарри поднялся на четвереньки, готовясь встретиться с каким-нибудь маленьким свирепым созданием, но встретился всего лишь с ногой Рона. Оглядевшись, Гарри увидел, что они и Гермиона лежали в лесу, абсолютно одни.
Гарри сразу же подумал о Запретном лесу, и на мгновение, хотя он и знал, что находиться возле Хогвартса глупо и опасно, его сердце радостно трепыхнулось при мысли о том, что можно было бы пробраться к хижине Хагрида. Но через несколько мгновений Рон тихо застонал и Гарри пополз к нему, он уже понял, что это не Запретный лес; деревья не выглядели такими старыми, между ними было больше свободного пространства, а земля была чище.
Гермиона уже стояла на четвереньках возле Рона. Как только Гарри увидел Рона, у него все сразу же вылетело из головы, Рон был залит кровью, его лицо сильно выступало вперед, и на фоне зелени казалось серовато-белым. Полиморфное зелье заканчивало свое действие, и Рон сейчас был наполовину Каттермолем и наполовину собой, его волосы постепенно краснели, в то время как лицо теряло цвет.
— Что с ним произошло?
— Расщепило, — ответила Гермиона, ее пальцы уже были заняты рукавом Рона, где крови было больше всего.
Гарри ужаснулся тому, как разорвана одежда Рона. Он всегда думал, что расщепление — это смешно, но вот это… Его внутренности неприятно пошевелились, когда Гермиона оголила плечо Рона, где отсутствовал порядочный кусок, аккуратно, словно ножом, отрезанный.
— Гарри, быстрей, в моей сумке лежит бутылка с надписью «Экстракт Диттани»…
— Ага, в сумке…
Гарри быстро добрался до того места, где
— Быстрей!
Он поднял с земли палочку и направил ее в недра волшебной сумки.
— Ассио, Диттани!
Из сумки вылетела маленькая коричневая бутылочка; он поймал ее и поспешил обратно к Гермионе и Рону, чьи глаза были наполовину открыты, через веки было видно только узкую полоску белков.
— Он в обмороке, — сказала Гермиона, она была тоже очень бледна; она уже не выглядела как Мафалда, но ее волосы были до сих пор кое-где седыми.
— Откупорь ее, Гарри, у меня руки трясутся.
Гарри вынул пробку из бутылки; Гермиона капнула три раза на кровоточащую рану. Поднялось облачко зеленоватого дыма, а когда оно рассеялось, Гарри увидел, что кровь перестала течь. Рана казалась давней, новая кожа закрыла рассеченную плоть.
— Ух ты, — выдохнул Гарри.
— Все что я могу сделать, — нетвердым голосом сказала Гермиона. — Существуют заклятия, которые вернули бы его в нормальное состояние, но я могу ошибиться и навредить еще больше… Он и так потерял много крови…
— Как он умудрился пораниться? В смысле… — Гарри потряс головой, пытаясь вернуть все свои чувства на места, — почему мы здесь? Я думал, что мы собирались вернуться на Гриммаулд Плэйс?
Гермиона глубоко вздохнула. Она будто вот-вот расплачется.
— Гарри, не думаю, что мы сможем туда вернуться.
— Почему..?
— Когда мы аппарировали, Яксли схватил меня, а я не смогла вывернуться, он слишком сильный, и он держал меня когда мы прибыли на площадь Гримо, и… ну, я думаю, что он увидел дверь, и решил, что мы здесь и останемся, он ослабил хватку, я сумела освободиться и перенесла всех нас сюда!
— Тогда где он? Подожди… Он ведь не в доме на Гриммаулд? Он ведь не может туда попасть?
В ее глазах блестнули слезы, когда она кивнула.
— Думаю, что теперь может, Гарри. Я… я заставила его отпустить меня заклятием Отвращения, но я уже привела его туда и защита на него не действует. Когда Дамблдор умер, мы стали хранителями тайны, и я раскрыла ему эту тайну…
Гарри был уверен, что Гермиона не ошиблась. Это было очень плохо. Если Яксли может попасть в дом, то им туда нельзя возвращаться. Теперь он мог аппарировать в дом вместе с другими Упивающимися Смертью. Хоть этот дом и был мрачным и угнетающим, он все-таки был их единственным убежищем; даже, несмотря на недавно появившееся дружелюбие и веселость Кричера, он был им домом. С сожалением Гарри представил, как домашний эльф занят приготовлением вкуснейшего пирога с почками.
— Гарри, прости, мне очень жаль!
— Не глупи, это не твоя вина! Это все из-за меня…
Гарри засунул руку в карман и вытащил глаз Грюма Хмури. Гермиона в ужасе отскочила.
— Амбридж приклеила его к двери своего кабинета, чтобы следить кое-за кем. Я не мог его там оставить… вот как они узнали о незваных гостях.
Прежде чем Гермиона ответила, Рон застонал и открыл глаза. Он по-прежнему был серый, а его лицо блестело от пота.
— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросила Гермиона.