Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)
Шрифт:
Гарри заколебался. Предложение было очень соблазнительным, хотя, как они смогут не посвятить в свою тайну Люпина, если он постоянно будет рядом, представить себе было трудно.
Зато Гермиона пришла в недоумение.
– А как же Тонкс?
– спросила она.
– А что Тонкс?
– сказал Люпин.
– Ну, - насупилась Гермиона, - вы ведь женаты. Как она отнесется к тому, что вы уйдете с нами?
– Тонкс в полной безопасности, - ответил Люпин.
– Она сейчас у своих родителей.
Чтото непонятное чуялось в его тоне, почти холодное. Да и мысль о том, что Тонкс будет сидеть у родителей, тоже
– Римус, - неуверенно произнесла Гермиона, - у вас все в порядке… ну, вы понимаете… между вами и…
– Спасибо, все хорошо, - с подчеркнутой резкостью ответил Люпин. Гермиона порозовела. Повисла еще одна неловкая пауза, а затем Люпин сказал с видом человека, признающегося в чемто ему неприятном: - Тонкс ждет ребенка.
– Ой, как здорово!
– взвизгнула Гермиона.
– Великолепно!
– с восторгом добавил Рон.
– Поздравляю, - сказал Гарри.
Люпин соорудил натужную улыбку, больше походившую на гримасу, затем сказал:
– Так вы принимаете мое предложение? Могут трое обратиться в четверых? Не думаю, что Дамблдор был бы недоволен, в конце концов, он сам выбрал меня, чтобы я преподавал вам способы защиты от Темных искусств. И должен сказать, что, помоему, нам придется столкнуться с такой магией, какой никто еще не видел и даже вообразить не мог.
Рон и Гермиона взглянули на Гарри.
– Просто… просто ответьте мне для полной ясности, - произнес тот.
– Вы хотите оставить Тонкс у родителей и уйти с нами?
– Ей там ничто не грозит, родители позаботятся о ней, - ответил Люпин.
Окончательность принятого им решения, о которой свидетельствовал его тон, граничила с безразличием.
– Гарри, я уверен, Джеймс хотел бы, чтобы я был рядом с тобой.
– Что ж, - медленно ответил Гарри.
– А вот я этого не хочу. И совершенно уверен, что отцу было бы интересно узнать, почему вы решили быть рядом со мной, а не со своим ребенком.
Люпин побелел. Казалось, температура в кухне упала градусов на десять. Рон оглядывал кухню с таким выражением, точно ему необходимо было запомнить ее в мельчайших подробностях, глаза Гермионы метались с Гарри на Люпина и обратно.
– Ты не понимаешь, - сказал Люпин.
– Так объясните, - ответил Гарри.
– Я совершил ошибку, женившись на Тонкс. Я сделал это вопреки моему рассудку и с тех пор страшно жалею об этом.
– Понятно, - сказал Гарри, - и потому вы собираетесь бросить ее с ребенком и сбежать с нами?
Люпин вскочил на ноги, стул его кувырком полетел назад. Он уставился на всех троих с такой лютостью, что Гарри впервые в жизни увидел проступившие за его человеческим лицом признаки волчьей натуры.
– Ты не понимаешь, что я сделал со своей женой и своим еще не родившимся ребенком! Я не должен был жениться на ней, я обратил ее в прокаженную!
– Люпин лягнул перевернувшийся стул.
– Ты всегда видел меня только среди членов Ордена или в Хогвартсе, под опекой Дамблдора! И не знаешь, как относится к тварям вроде меня волшебное сообщество! Узнав о моей болезни, со мной и разговариватьто перестают! Ты понимаешь, что я натворил? Даже ее родные пришли от нашего брака в ужас. Да и какие родители захотели бы, чтобы их дочь вышла замуж за оборотня?
– Подобные мне обычно не размножаются! Уверен, он родится таким же, как я. И как мне простить себя, передавшего свою болезнь ни в чем не повинному ребенку? А если он чудом и не пойдет в меня, лучше, в сотни раз лучше будет, если он вырастет без отца, которого ему придется стыдиться!
– Римус!
– прошептала со слезами на глазах Гермиона.
– Что вы говорите? Как может ребенок, любой ребенок стыдиться вас?
– Ну, не знаю, Гермиона, - сказал Гарри, - вот мне, например, за него стыдно.
Гарри и сам не понимал, что пробудило в нем такой гнев, но и он тоже вскочил на ноги. Люпин смотрел на него так, точно Гарри ударил его.
– Если новый режим считает мерзостью даже «магловских выродков», что же он сделает с полуоборотнем, отец которого состоял в Ордене? Мой отец погиб, пытаясь защитить мою мать и меня. Вы считаете, он согласился бы на то, чтобы вы бросили свое дитя и ушли с нами на поиски приключений?
– Как… как ты смеешь?
– произнес Люпин.
– Речь идет не о стремлении к опасности или славе… Как ты смеешь предполагать такую…
– Я предполагаю, что вы считаете себя отчаянным сорвиголовой, - ответил Гарри.
– И хотите занять место Сириуса.
– Гарри, перестань!
– взмолилась Гермиона, но он не отвел гневного взгляда от дергавшегося лица Люпина.
– Я никогда не поверил бы, - сказал он, - что человек, научивший меня сражаться с дементорами, трус.
Люпин выхватил палочку с такой стремительностью, что Гарри не успел даже протянуть руку к собственной. Послышался громкий удар - Гарри почувствовал, что летит спиной вперед по воздуху, потом он врезался в стену кухни и сполз по ней на пол и только тогда увидел, как за дверью исчезает подол Люпиновой мантии.
– Римус, Римус, вернитесь!
– крикнула Гермиона, однако Люпин не ответил. И миг спустя они услышали, как в вестибюле хлопнула дверь.
– Гарри, - простонала Гермиона, - как ты мог?
– Легко, - ответил Гарри. Он встал, на затылке, которым он врезался в стену, набухала шишка. И его все еще трясло от гнева.
– Не смотри на меня так!
– рявкнул он Гермионе.
– Сам на нее так не смотри!
– прорычал Рон.
– Нетнет, не надо ссориться!
– произнесла, вставая между ними, Гермиона.
– Тебе не следовало так разговаривать с Люпином, - сказал Гарри Рон.
– Он это заслужил, - ответил Гарри. Разрозненные образы мелькали в его мозгу: падающий, пробивая занавес, Сириус, повисшее в воздухе изломанное тело Дамблдора, вспышка зеленого огня и голос матери, молящий о милосердии…
– Родители, - сказал Гарри, - не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.
– Гарри… - вымолвила Гермиона и положила ему на плечо руку, утешая, но он стряхнул ее и отошел от Гермионы, глядя в разожженный ею огонь. Когдато давно он говорил вот из этого очага с Люпином. Он тогда усомнился в Джеймсе, и Люпин успокоил его. А теперь искаженное мукой белое лицо Люпина словно плыло перед ним в воздухе. И на Гарри навалились угрызения совести. Рон и Гермиона молчали, но Гарри знал, что они безмолвно переговариваются за его спиной.