Газета Завтра 383 (14 2001)
Шрифт:
ТАЛИБЫ — ХАЛИФЫ НА ЧАС
Год назад в "Независимой газете" было высказано мнение: "Власть талибов — всерьез и надолго".
Думается, это не совсем так. Но если даже газета права, то только в том смысле, что талибы прочно закрепились на отвоеванных территориях, и силам "Альянса" никогда не удастся взять реванш и распространить свое влияние на всю территорию Афганистана, подчинить себе пуштунское большинство. И не потому, что пуштуны "сильнее”, "храбрее", или потому, что они якобы претендуют на особое положение в многонациональном обществе. Просто потому, как говорит прокурор Мухаммед А., что "трудно представить себе ситуацию, когда бы, скажем,
Как свидетельствует исторический опыт, общенациональная стабильность здесь возможна лишь при условии исключения всякой дискриминации народов, населяющих Афганистан, и уж тем более — литерной, государствообразующей нации. Не случайно никто и никогда, касаясь проблем Афганистана, не решался игнорировать пуштунский фактор. Даже тогда, когда фундаменталистская (большей частью непуштунская) исламистская контрреволюция была наиболее организована и сильна, американский исследователь С.Гаррисон отмечал, что она не в состоянии "развить успех", поскольку "не пользуется достаточно широкой поддержкой пуштунов". И США уже в то время (в начале 80-х годов) пришли к выводу о "нецелесообразности идти на прямое сближение с фундаменталистами", что "нужен третий вариант".
Сегодня такой вывод не утратил своей актуальности не только для США. Все большее число стран осознает, что сопротивление "Альянса" талибам не имеет перспективы. Это, в частности, признал и один из лидеров "Альянса" Хекматияр Гульбеддин, проживающий ныне в Иране. По словам его заместителя Сабуи, Гульбеддин отказался от предложения Ирана "снабдить его оружием и деньгами" с тем, чтобы он вернулся в Афганистан для участия в войне на стороне "Альянса", мотивируя это тем, что победа последнего над талибами невозможна. В лучшем случае лидерам "Альянса" под силу лишь поддерживать очаг напряженности без всяких перспектив для налаживания мирной жизни хотя бы на подконтрольной им территории. Любая попытка стимулировать подобные устремления и надежды утратившего свой военный и моральный потенциал являла бы собой лишь "подпитку", "ложный сигнал" для продолжения братоубийственной войны. А если это так, то в интересах всех народов Афганистана желателен и должен приветствоваться скорейший исход этой войны в пользу талибов. Взятие талибами под свой контроль всей территории Афганистана привело бы к установлению мира на афганской земле, что, в свою очередь, послужило бы началом, отправной точкой отсчета в социальной системе координат для поиска приемлемого варианта восстановления и возрождения афганского общества.
Но значит ли это, что после победы талибов над "Альянсом" власть целиком и полностью перейдет в их руки и они смогут распоряжаться ею по своему усмотрению?
Взять под контроль всю территорию Афганистана еще не означает установить дееспособную власть, тем более "всерьез и надолго".
Для восстановления прочной и легитимной власти после затяжной гражданской войны необходимы по меньшей мере хотя бы номинальное согласие всех сил, ранее противостоявших друг другу, соответствующие кадры, способные управлять государством, поддержка народа, моральная и психологическая готовность самих талибов к управлению государством.
Ничего этого у талибов нет. Им не под силу восстановить нормальные отношения с представителями нацменьшинств, добиться их согласия и поддержки при формировании новой власти. Они не в состоянии объединить афганскую нацию. У них нет кадров, способных управлять государством, практически отсутствуют какие-либо программы экономического и социального возрождения афганского общества, нет даже мало-мальски реальных представлений о возможных путях подхода к решению этой сложной проблемы. Они не готовы к сотрудничеству с представителями власти прежних режимов ДРА, а следовательно, с основной массой афганской интеллигенции, являющейся носителем знаний и опыта управления обществом.
Не пользуются они и, безусловно, поддержкой всего народа. Люди недовольны тем, что многие из продекларированных ими обещаний не
Взрослое население лишено работы. Те же, кому удается найти временную работу, получают мизерные деньги.
Но пока идет война, народу со всем этим приходится мириться. Сегодня талибы — единственное средство избавления афганцев от варваров конца ХХ века. Им никто и ничего не может противопоставить, и никто их не может заменить. Однако, как только закончится война, ситуация в корне изменится. Под влиянием новых обстоятельств они столкнутся с проблемами, к решению которых по своей сути, по своему изначальному предназначению не готовы. Народ не захочет далее мириться с существующим положением. Чтобы заручиться его поддержкой, им придется сразу же от многого отказаться, многое изменить — и в декларируемых ныне политических и идеологических установках, и в осуществляемой практике. Провозгласив курс на "разоружение народа", они вынуждены будут свою верность этому курсу подтвердить собственными примером — разоружить основную массу талибов. Потребуется переключить их военные усилия на созидательную деятельность. А это еще более усложнит их задачи.
Как уже сказано, у талибов нет собственных кадров, способных "запустить" хозяйственный механизм общества, воссоздать государственное управление страной, возгласить процесс восстановления и возрождения Афганистана. Но даже при наличии таких кадров их деятельность была бы нелегитимной и, следовательно, не пользовалась бы поддержкой народа. Придя в Афганистан с подачи и при содействии внешних сил, не имея изначально социальной базы в афганском обществе, талибы в условиях мирного времени могут восприниматься населением, особенно северных провинций, как агенты влияния этих сил, а их власть — в качестве "оккупационного режима".
Возможно, именно поэтому они уже сегодня добиваются скорейшего признания их международным сообществом, а последнее не торопится идти на прямое сближение с ними, в том числе и из-за неопределенности их политического статуса.
В конце концов, как и убеждал представителей МИДа России В.Голь, "талибы после войны, без какого-либо принуждения, доказывая свою независимость от иностранных государств, вынуждены будут искать и налаживать контакты, вступать в союзы и заключать соглашения со всеми политическими силами внутри Афганистана".
Хотя это произойдет не сразу, не "на второй день", но рано или поздно им придется осознать факт своей несостоятельности самостоятельно управлять государством,
Когда это произойдет, они "растворятся" в гетерогенной политической среде, утратят свое самостоятельное значение и сойдут с политической сцены.
Таким образом, талибы — явление временное. Они представляют собой заметную военную и политическую силу лишь до момента, пока не будет достигнута победа над "Северным альянсом". Как и все, что предназначено для одноразового применения, движение талибан не "структурировано" на долгосрочную перспективу. Талибы не вынашивают далеко идущих планов, тем более связанных с "покорением мира". У них нет своего Александра Македонского или "афганского Гитлера", претендующего на сопредельные территории, а то и на "мировое господство". Скорее, наоборот. Объективно их усилия направлены как раз на устранение такой опасности — нейтрализацию зарвавшегося локального "глобалиста" Ахмад Шаха Масуда, мечтающего создать "Большой Таджикистан" путем развала Афганистана и захвата чужих территорий.
Талибы же с трудом управляются даже с той частной задачей, которую они сегодня решают, не говоря уже о том, чтобы пытаться вступить в противоборство с международными силами. За пределами Афганистана талибы пока никому не угрожают, ни к кому не имеют претензий, за исключением разве что России, которая искусственно раздувает миф об угрозе талибов и оказывает всестороннюю поддержку "Северному альянсу". Талибы не понимают, что "прелюбодеянием" с кровавым Масудом занимается не собственно Россия, не русский народ, а шайка русскоязычных "хомо новусов", захвативших власть в начале 90-х годов.