Газлайтер. Том 22
Шрифт:
Поворачиваюсь к чилийской принцессе:
— Ваше Высочество, не беспокойтесь. Обещаю, что все автобусы к вам вернутся в целости и сохранности. А износ мы оплатим дополнительно.
На её лице тут же появляется обиженное выражение.
— Да я и не волнуюсь, — возражает она, почти возмущённо. — Что вы сразу так, Данила Степанович? Спасайте детей! Автобусы вообще не важны. Хоть убейте их в хлам.
Её слова вызывают у меня лёгкую улыбку.
— Благодарю, Ваше Высочество. Всегда приятно слышать поддержку.
Принцесса фыркает, но
Среди собравшихся выделяется особенно колоритная группа: Змейка, «Тибетцы» и… пингвин. Тот самый — одержимый Бегемотом. Я замираю на мгновение, мысленно ударяя себя по лбу. Чёрт, совсем забыл про котодемона! А ведь давно надо было запихнуть его обратно в лампу.
И уже есть первая жертва моей беспечности. Из клюва пингвина торчит хвост голубя. Выглядит это настолько абсурдно, что даже я не сразу нахожу слова. Веер, застёгивая разгрузку, конечно, не упускает шанса подлить масла в огонь:
— Дорогой, а что с нами делает одержимый птицеед?
Я хмурюсь и оборачиваюсь к Бегемоту:
— Ну ты и каннибал.
Бегемот, не теряя уверенности, отвечает через пингвина, причём с набитым клювом:
— Почему это?
Я указываю на голубиные перья на асфальте:
— Потому что ты сейчас тоже птица. Как и голубь.
Бегемот облизывается равнодушно:
— Ну, перекусить захотелось. Что я могу поделать?
Чилика хмурится, её взгляд полон беспокойства.
— Данила Степанович, а не опасно ли доверять одержимому?
Тут, конечно, в разговор включается Фирсов, который даже руки на груди успел сложить, чтобы выглядеть солиднее:
— Вопрос, кстати, дельный, Филинов.
Ломтик создает теневой портал у меня в кармане разгрузки. Я спокойно достаю небольшой артефакт, выглядящий как лампа с вычурной резьбой. Внутри стекла мерцает слабый свет.
— Никто не собирается ему доверять. Сейчас решим вопрос.
Направляю артефакт на Бегемота. Лампа издаёт низкий гул, и пингвин начинает дрожать, будто что-то внутри него сопротивляется. Бегемота резко втягивает внутрь лампы. Лампа начинает светиться чуть ярче, а пингвин, теперь снова обычный, моргает и хлопает клювом, совершенно не понимая, где он и что за человеки вокруг собрались.
— И куда его? — спрашивает Мерзлотник.
— Доставим его домой, в Антарктиду, — бросаю я, убирая лампу.
Пингвин моргает ещё раз, тупо, весь в непонятках. А вообще, пингвины мне нравятся. Забавные они. Прикольные. Но, честно говоря, у меня уже есть один аутист, который носится по двору, — ещё будет перебор.
Я вырубаю его лёгким телепатическим импульсом, чтобы не мешал, и бросаю гвардейцам короткий приказ:
— Забирайте. Внутрь его.
Гвардейцы аккуратно поднимают бессознательную птицу и уносят её в сторону. В этот момент Змейка начинает подозрительно рычать, пристально глядя на толстый зад пингвина. Блин, мне аж за него страшно стало. Придётся следить, чтобы хищница не оторвала ему окорока ради перекуса.
Я провожу рукой по лицу, чтобы вернуть себе
— Ну что, по машинам.
Без лишних вопросов все начинают двигаться.
В первом автобусе Чилика садится рядом со мной, а Змейка устраивается неподалёку, ловко скрестив свои четыре руки. Машина плавно трогается с места, направляясь к порталу. Через несколько минут мы выезжаем из зала Восточной Обители прямо в бескрайние просторы пустоши-тундры.
Чилика молча смотрит в окно, её взгляд скользит по снежным равнинам, озарённым холодным сиянием. Она, казалось, увлечена белым безмолвием, когда замечает движение.
— Данила Степанович, новые жители Антарктиды, — произносит она с внезапным смешком.
Я следую её указующему пальцу и тоже замечаю парочку массивных силуэтов. Змейка, заметив наш интерес, довольно фыркает:
— Мяссо, фака? Добббыть?
— В другой раз, милая, — усмехаюсь.
Чилика же улыбается, игнорируя реплику Горгоны, и, чуть наклонившись ко мне, тихо говорит:
— Как сильно Антарктида изменилась и не без вашей помощи…
Вдруг она указывает вдаль, где на берегу виднеется маленький кораблик.
— Смотрите, там, кажется, полярная экспедиция…
Я бросаю взгляд в указанном направлении и молча киваю.
— Мы заедем в вашу провинцию и проводим вас до дома, Ваше Высочество, — говорю, оборачиваясь к черноволосой чилийке.
Чилика де Вальдивия отрывает взгляд от окна и смотрит на меня с тёплой улыбкой.
— Благодарю, Данила Степанович. Это весьма галантный жест.
* * *
Южный полюс
Испанские полярники сгрудились на палубе, прищуриваясь в бинокли, чтобы разглядеть заснеженные просторы. Ветер треплет их пуховики, кусая открытые лица. Фернандо, нахмурив лоб, первым нарушает молчание:
— Слушайте, а мы точно не ошиблись? Белые медведи… В Антарктиде? Мы вообще где находимся? Может, это Северный полюс?
Карлос, старший по званию, раздражённо фыркает и отмахивается:
— Ты что, с ума сошёл? Мы готовились к этой экспедиции несколько лет. Сколько раз проверяли маршрут, навигацию. Да ты хоть понимаешь, как трудно было убедить спонсоров? Мы шли строго на юг недели подряд! Ошибиться невозможно.
Фернандо не выглядит убеждённым, но молчит, уткнувшись в бинокль. Диего, стоящий рядом, тихо замечает, нахмурившись:
— А всё равно странно. Белые медведи тут, как корова на свадьбе. Эй, смотри, там ещё автобусы едут!
Все разом поворачиваются туда, куда он показывает. Павел, самый молчаливый из них, поднимает бинокль, медленно ведёт взглядом по линии горизонта. Его брови взлетают вверх, а лицо становится ещё серьёзнее. Через несколько секунд он шумно выдыхает, убирает бинокль и качает головой: