Газлайтер. Том 22
Шрифт:
— Учитель, не стоит убирать Карман. Ведь он образовался при рождении моего сына. Его психическая энергия выплеснулась наружу и сформировала ответвление Астрала.
Фирсов, как всегда, смотрит с лёгким прищуром, будто хочет разоблачить меня во лжи.
— Ага, рассказывай сказки. Чтобы младенец… — он запинается, его взгляд становится насторожённым. — Подожди, так ты не шутишь? Твой сын создал Карман?
— Здесь ему будет безопасно, — спокойно продолжаю я, игнорируя его ошарашенный тон. — Энергия Олежека не будет расходоваться впустую.
На лице Фирсова появляется странная смесь удивления и недоверия. Он задумчиво проводит рукой по подбородку, словно взвешивает услышанное.
— Ты это сам понял? — спрашивает он, приподняв бровь.
— А как же ещё? — ухмыляюсь я, широко разводя руками. — Вы же сами учили меня разбираться в сложных вещах. А тут, если подумать, всё просто, ведь так?
Фирсов смотрит на меня с лёгкой завистью, в его взгляде читается тысяча невысказанных «но». Губы сжаты, а брови нахмурены, будто он пытается найти слабое место в моих словах.
— Ага, конечно, — бурчит он, выдохнув, как будто сдался. — Молодым мозгам, видимо, проще.
Я молчу, сделав непонимающую мину, а про себя весело ухмыляюсь. Всё понятно. Старый ликвидатор, похоже, обиделся. Ну ещё бы: человек всю жизнь провёл в ремесле, а тут юнцы вроде меня так легко разбираются в том, что ему самому недоступно.
Забавно.
Но мне-то что? Я давно освоил работу с Карманами ещё в усадьбе Филиновых. Знаю их структуру до мельчайших деталей, понимаю их повадки, если можно так сказать. В отличие от Фирсова, могу использовать их по максимуму. Хе.
— Не переживайте, учитель, — говорю спокойно, но чуть насмешливо. — Всё гениальное — просто.
— Ой, Филинов, всё, хватит, у меня уже перегрев. Не все телепаты в этом доме Грандмастеры, — бурчит Фирсов, тяжело вставая и едва удерживая равновесие под воздействием Кармана. Его голос звучит натужно, а движения выдавали усталость.
— Так значит, это твой парень Карман создал? — он бросает на меня косой взгляд и кривую усмешку. — Филинов, вот уж на что ты был неординарный, так и этот сорванец весь в папашу.
Я тоже поднимаюсь, не скрывая лёгкой, но вполне оправданной гордости за первенца.
— Расценю это как похвалу, учитель, — парирую я, не удержав улыбки.
Подхожу к кроватке и осторожно беру сына на руки. Такой маленький, крошечный комочек жизни, только что появившийся на свет. Здесь, в обычном мире, он всего лишь однодневный младенец — не какой-то там создатель Карманов. Ещё и руками толком шевелить не умеет, не то что голову поднять.
Его крохотные пальчики слабо шевелятся, а пухлые щёчки розовеют в полутьме. Глядя на него, трудно поверить, что именно этот малыш способен создавать нечто столь сложное, как Карман.
— Вот и скажи мне, Фирсов, — произношу тихо, больше себе, чем ему, — как такая кроха умудряется быть настолько уникальной?
Фирсов,
— Твой сын, Филинов. Другого объяснения здесь нет.
Олежек хлопает глазками, будто удивлённо разглядывает этот огромный и совершенно новый для него мир. Его крошечные пальчики слегка шевелятся, а из крохотного ротика раздаются первые «ау-у», еще неуверенные. Держу его аккуратно, словно хрупкий глиняный кувшин. Совсем непривычно держать младенца, особенно такого крошечного.
Чтобы не упасть лицом в грязь, срочно заимствую опыт из воспоминаний Егора-кровника. Легионер, как выяснилось, отец-молодец. Десятерых ребятишек успел воспитать, да ещё и с уверенностью держал их так, будто это у него от природы. Полезный навык.
Рядом плетётся Фирсов. Его слегка заносит, но он упрямо держится, словно на кону его честь. Видимо, старый ликвидатор ценит своё чувство собственного достоинства гораздо выше, чем мимолётный дискомфорт от головокружения.
Мы выходим из детской комнаты, и нас тут же встречают радостные лица Светы, Камилы и Лены. Жены кидаются вперёд, будто соревнуясь, кто первый увидит Олежека. Их радостные голоса заглушают всё вокруг:
— Он открыл глазки! Ура!
— Ты сделал это, Даня!
— Ты вернул Олежека!
И все трое наперебой.
Я поднимаю руку, жестом успокаивая их:
— Тише, тише, — усмехаюсь, в голосе звучит лёгкая добродушная ирония. — Лакомку разбудите же. А я, между прочим, хотел ей сюрприз сделать.
Они тут же замирают, осознавая, что Лакомка слишком многое за сегодня пережила.
— Вот, — говорю я, аккуратно поднимая Олежека чуть выше, чтобы они могли его разглядеть. — Наслаждайтесь. Первые моменты великого телепата.
Девушки ахают, будто видят самое настоящее чудо.
— Твои глаза, Даня, — замечает Лена.
— Блин, с языка сняла! — восклицает Светка.
— Ямочка на подбородке тоже, — Камила улыбается.
— Да ё-моё! — Светка удрученно вздыхает.
Фирсов, стоящий чуть в стороне, шумно выдыхает, как будто наконец-то сбросил с плеч груз. Карман остался позади, и ликвидатор постепенно возвращается в себя, хотя по его виду понятно, что силы ещё не восстановились.
Я оборачиваюсь к Лене с лёгкой улыбкой:
— Лена, будь добра, поухаживай за Ефремом Кузьмичем. Угости его восстанавливающим коктейлем и устрой ему отдых.
Лена мгновенно отвечает, её голос звучит мягко, но с ноткой решимости:
— Конечно, Даня.
Она поворачивается к Фирсову, одаривая его любезной улыбкой:
— Ефрем Кузьмич, не откажите даме. Пойдёмте, я вам приготовлю фирменный энергетик рода Вещих-Филиновых.
Фирсов, нахмурившись, кивает:
— Ну что ж, Елена Викторова, под вашим чутким руководством, пожалуй, рискну.