Газлайтер. Том 22
Шрифт:
Вскоре мы уже садимся вдвоём в джипе. Светка прыгает за руль, а я и не против. На нас обычные камуфляжные куртки — боевые, но без знаков отличия. Будто мы простые бойцы, а не те, кто только что захватил город.
Едем без лишнего шума. Как обычные военные, которым не привыкать к грязи, холоду и разбитым дорогам.
Когда добираемся до северного побережья, останавливаемся у небольшого, но крепкого здания. Над входом вывеска — трактир «ЁЖ».
Я выбираюсь первым, не торопясь, оглядываю окрестности.
Когда я толкаю дверь, та скрипит на петлях, словно протестуя против визита. Внутри пахнет дешёвым алкоголем, жареной рыбой и сыростью. Несколько рыбаков за дальним столом откладывают кружки, кто-то у стойки замирает с недопитым стаканом. Разговоры стихли, словно кто-то выключил звук.
Я киваю Светке на ближайший стол:
— Садись сюда.
Сам направляюсь к бармену.
Сажусь напротив и молча смотрю на него. Он не задаёт вопросов и даже не предлагает выпить. Просто полирует стойку, двигая тряпкой из стороны в сторону, но глаза внимательно следят за залом.
Я говорю тихо:
— Я гвардеец из рода Вещих-Филиновых. Мне нужно найти кого-нибудь из рыбаков, кто хорошо осведомлён о Буянике.
Бармен продолжает вытирать стойку, не меняясь в лице. Либо глухой, либо ему совершенно плевать на то, что я говорю.
Но я не тороплюсь, просто жду.
Наконец он коротко кивает в сторону дальнего стола с компанией:
— Вот он заведует большим старым катером, на котором они выходят в море. Иди к нему.
Благодарно киваю, оставляю на стойке пару рублей, которые мгновенно исчезают, и направляюсь к рыбаку.
Подхожу к столу, не спрашивая разрешения, и сажусь напротив. Рыбаки не сразу отрываются от своих кружек, но я чувствую, как их внимание постепенно переключается на меня. Тот, на кого указал бармен, сидит прямо, пальцы лениво гладят запотелую кружку с пивом. Лицо грубое, будто высеченное из соли и ветра, резкие морщины, небритая щетина. От него тянет табаком, пропитанной рыбой одеждой и дешёвым самогоном.
А ещё у него единственного — ментальный щит. Интересненько.
Наконец он поднимает глаза, будто только что заметил меня.
— Ты, мать, вообще кто такой?
Я не тяну с ответом.
— Да так. Я из гвардии Вещих-Филиновых. Ты можешь рассказать мне о Буянике?
Рыбак прищуривается, губы кривятся в усмешке, в глазах мелькает хитрый огонёк. Он лениво поворачивает голову, скользя взглядом по Светке, усевшейся неподалеку, а затем широко ухмыляется.
— Конечно, могу. Но я человек деловой, артелью руковожу, а значит, и подход у меня соответствующий. — Артелью? Ну тогда понятно, откуда у него эти слабенькие щиты. Может мужик себе позволить. — Так что могу рассказать… но сначала ты нам свою подружку отдай, ха-ха-ха!
Я спокойно, даже лениво отвечаю:
— Это вряд ли.
—
Приподнимаю бровь.
— Ты точно хочешь рискнуть?
Он хмыкает, но ухмылка тут же сходит с его лица, когда я достаю перстень князя Буревестника и кладу его посреди стола.
В трактире воцаряется тишина. Голоса выпивших мужиков резко обрываются, кто-то неловко двигается, скрипит стул. Все замерли, уставившись на перстень.
Рыбак моргает, медленно, затем ошарашенно шепчет:
— Это же оно…
Глотает, сглатывает пиво вместе со словами.
— Ты завалил князя?! Ты грохнул Буревестника?!
Я киваю спокойно, без эмоций.
— Да. Я убил Герасима Станиславовича Буревестника. Это мой трофей.
Рыбаки медленно переводят взгляды с перстня на меня, будто боятся, что если сделать это резко — что-то взорвётся.
— Матерь морская! — выдыхает один из них. — Я помню эту цацку! Видел её, как вчера, на сардельке князя, когда один раз он аж к народу вышел на праздник!
Руководитель артели наклоняется вперёд, голос всё ещё напряжённый:
— Слушай, боец! А почему твой господин, этот… Вещий-Филин, не отобрал перстень у тебя?
Я хмыкаю, пожимаю плечами:
— Боевые трофеи — священны. А мой граф-господин придерживается порядка, заведенного у воинов.
Рыбак медленно кивает, глаза чуть прищурены, оценивает, насколько это правда. Потом резко переводит взгляд на мужиков за столом.
— Парни, идите отсюда.
Те молча встают, без слов, без возражений, просто кивают друг другу и выходят, оставляя нас наедине.
Рыбак хлопает ладонью по столу, дерево гулко отзывается.
— Скажи своей подруге присесть к нам, я вас угощу.
Голос уже не такой насмешливый, теперь он твёрдый, серьёзный, как у хозяина, решившего, что гость достоин уважения.
— Рыба, выпивка — всё как надо.
Я киваю Светке, подзываю её по мыслеречи. Она не заставляет себя ждать, садится рядом, скользит оценивающим взглядом по рыбаку.
Тот уже машет бармену:
— Давай нам самого лучшего! С материка, а не твою ссанину! Этот парень заслужил.
Пауза. Он смотрит мне прямо в глаза.
— Он убил гниду, которая загнала наш Буян в бедность и нищету!
И вот теперь в его голосе звучит уважение.
Пока бармен достаёт бутылки пива, рыбак наклоняется ближе. Его глаза темнеют, но не отрываются от перстня, словно он прикованные
— Значит, парень, ты про Буяник спрашивал?
— Ага.
— А зачем?
— Задание от графа. Поручено разведать обстановку. Он собирается убить Демона.
Рыбак чуть откидывается назад, хмыкает, скользит взглядом по мне, будто оценивает, насколько я говорю серьёзно. Затем медленно кивает: