Где сокрыта библиотека

Ибаньез Изабель

Я перевернула страницу и наткнулась на ее первый набросок в этом дневнике. Он был датирован следующим утром после последней записи, которую я только что

прочла, и холодок пробежал у меня по спине, когда я узнала ее платок, сотканный из магических нитей. Она нашла его прямо здесь, в Шепарде.

Стук в дверь прервал мои размышления. Я встала, и на ватных ногах, — я и не подозревала, что прошло так много времени, — побрела открывать. Должно быть, я заказывала чай

и совершенно забыла об этом. Но когда я открыла дверь, подноса с чаем на обратной стороне не было. На меня смотрела молодая женщина, ее медового оттенка волосы были заколоты на макушке, густые локоны обрамляли впалое лицо. Когда она стояла в освещенном лишь свечами коридоре, ее кожа казалась бледной, как у призрака, а ее голубое платье для прогулок сначала показалось мне респектабельным, но стоило мне присмотреться, и я заметила грязь на подоле.

Я едва узнала ее.

— Айседора! — мы познакомились несколько недель назад, когда я проникла на дахабие моего дяди. Сначала я не знала, что о ней думать. Она была хорошо воспитана, с приятными манерами, но я чувствовала, что она многое от меня скрывает. Но затем, спустя несколько дней после первой встречи, она приняла участие в спасении моей жизни, ловко управляясь с изящным пистолетом, когда стреляла в крокодила.

Мое восхищение и уважение к ней значительно выросло.

Айседора подняла подбородок, и, несмотря на глубокие синяки под глазами, держалась достойно: прямая спина, руки скромно сжимают дорожную сумку. Она тоже выглядела потрепанной, покрытой пылью, с изломанной кожаной ручкой.

— С тобой все в порядке? — спросила я. — Ты выглядишь… словно прошла через тяжелое испытание.

— Ты все еще считаешь меня другом? — спросила Айседора без предисловий.

— Конечно, — мгновенно ответила я. — Почему нет?

Напряженное выражение ее лица сменилось робкой улыбкой облегчения.

— Тогда, может быть, ты позволишь мне войти?

Я быстро отступила в сторону и повторила:

— Конечно.

Айседора влетела внутрь и резко остановилась, едва не врезавшись в башню из деревянных ящиков. Она оглянулась через плечо, изящно приподнимая бровь, прежде чем обойти завалы и осмотреть остальную часть номера Уита.

— Что за дела?

— Я пытаюсь разобраться с этим уже три дня, — сказала я. — Но, похоже, становится только хуже.

Она тихо присвистнула.

— В ванной тоже есть! Откуда взялись все эти вещи?

Я вздохнула, закрывая дверь и пошла на звук ее голоса, пока она рассматривала высокие рулоны ковров, прислонённые к стене.

— Все принадлежит моим родителям. Ну, в основном все. Где-то здесь есть и мои собственные вещи.

Айседора огляделась, ее голубые глаза осматривали каждый угол.

— Я представляла, что твой номер больше.

— Как ты узнала, где я?

— На стойке регистрации, — рассеянно ответила она. — Боже правый, он очень маленький.

— На первое время сойдет.

Айседора кивнула, она была повернута ко мне лишь наполовину, и я наконец-то поняла, что она так отчаянно пыталась скрыть. Ее руки дрожали, а дыхание вырывалось наружу тихими, неглубокими выдохами. Она покачнулась и в моей груди вспыхнула тревога. Я жестом велела ей сесть на кровать.

— Ты в порядке? — спросила я.

Она сидела, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Я в

порядке. Только голова немного кружится.

Я снова обратила внимание на состояние ее одежды, на усталый вид. Ее осанка была идеальна, но казалось, что она с трудом держит глаза открытыми.

— Когда ты последний раз что-нибудь пила? — требовательно спросила я. — Или ела? Где твой отец?

Айседора моргнула.

— Сегодня утром мне удалось выпить чашечку чая. Я не ела уже несколько дней. А что касается моего отца… — ее голос дрогнул, а самообладание дало трещину. — Понятия не имею.

Я опустилась рядом с ней.

— Я не понимаю.

— Последние дни выдались несколько трудными, — тихо призналась она. — Я пришла сюда, потому что … ну, потому что мне нужна твоя помощь.

— Тебе нужна моя помощь? — спросила я, приподняв брови.

Она поморщилась и отвела взгляд, пытаясь взять себя в руки.

— Прости, мне об этом трудно говорить.

Было бы вежливо не пытаться у нее выпытать больше информации. Я знала это, но знакомый приступ интереса обжигал горло. Вопросы так и рвались наружу. Айседора ни на что не жаловалась в те дни, что мы провели вместе, работая бок о бок под землей, описывая бесчисленные удивительные артефакты, найденные в гробнице Клеопатры. Она стойко переносила жару, тяжелый труд и постоянный надзор своего отца. Если она говорила, что последние дни выдались несколько трудными, то это означало, что она спустилась в ад и вернулась обратно.

Придется говорить прямо.

— Ты выглядишь нездоровой и измученной. Что случилось?

Она пошевелилась и посмотрела мне прямо в глаза.

— Могу я доверять тебе?

Я моргнула, застигнутая врасплох.

— В каком смысле? Доверить секрет? Да. Если ты собираешься просить помочь скрыть убийство, то нет. Я недостаточно хорошо тебя знаю для этого и надеюсь, что ты согласишься. — Я покраснела. — Не то, чтобы я когда-либо помогала скрыть убийство, но я надеюсь, ты понимаешь, что я имела в виду, не так ли?

Она рассмеялась, и жгучее напряжение, которое она все это время испытывала, спало на несколько градусов.

— Думаю, я чувствую себя немного лучше. Час назад я бы подумала, что это невозможно.

— Замечательно, — сказала я. — А я тем временем потихоньку схожу с ума от любопытства.

Я хотела снова рассмешить ее, но после моих слов все веселье исчезло с ее лица.

— Как только я произнесу это вслух, пути обратно не будет. Это станет реальностью. Я не смогу отказаться от своих слов. Не смогу взять их назад, — ее нижняя губа задрожала, и я едва не вскочила на ноги от шока, увидев ее столь расстроенной. Но я заставила себя успокоиться, вынуждая сохранять спокойствие, хотя мое тело всячески этому противилось. Мне хотелось встряхнуть ее.

— Все будет хорошо, — сказала я. — Расскажи. У тебя какие-то неприятности?

Айседора глубоко вздохнула, очевидно, пытаясь успокоиться.

— Ты поменяешь обо мне свое мнение.

Мы стали подругами, но совсем недавно. Я не могла представить, почему для нее так важно, что я о ней думаю. Айседора наблюдала за мной с испытывающим выражением лица.

— Мне не все равно, что ты думаешь обо мне, — прошептала она. — Вот почему я не хочу говорить тебе, что мой отец — худший из воров. Он не тот человек, за которого я его принимала.