Где-то между чёрным и белым
Шрифт:
Так или иначе, она понятия не имела о его многочисленных недостатках и слабостях. В этот момент он был совершенно другим человеком, потерянным в очаровании заманчивой мысли.
Ну вот и все. Где-то в закоулках его разума скрывался мотив совершения такой глупости, мотив, который он никогда не признает. Он отпустит Эви, тем самым дав ей то, чего она наверняка жаждала. Если она так и не смогла избавиться от унылого, апатичного существа, которым стал Кристиан, то он поможет ей в этом. Закончится ее постоянное подчинение его недостаткам,
Он не мог отрицать, что его тело наслаждалось прикосновениями этой девушки, ее молодостью и пылкостью. Но этот выбор также означал принятие эгоистичного и трусливого пути и дороги назад уже не было.
Глава 18
Бирма, 1944
Был жаркий летний день, когда солдаты вышли на реку Иравади с досками, чтобы постирать одежду. Часть пошла купаться в реке, и это было сущим удовольствием по сравнению с душем из каски посреди джунглей.
Мэттью, мальчик из Канзаса, пошел в армию в девятнадцать лет, когда же оказался в Бирме, ему уже стукнуло двадцать. Он был членом 164-ой Сигнальной фото-фомпании в ранге боевого оператора. Ему необходимо было сообщать все новости, связанные с Китаем-Бирмой-Индией.
Мэттью привлекала красота бирманских храмов, большинство из которых были в руинах после военных действий, он фотографировал их с превеликим удовольствием. Во время его пребывания там он много времени проводил с китайскими солдатами, один из которых был буддистом. Он подружился с ним, и тот даже немного знал английский, но этого было достаточно для их бесед. Его звали Пинг, что означало спокойствие, он был старше Мэттью на два года. Любопытство у Мэттью зашкаливало, поэтому он часто спрашивал у Пинга о его вере, и Пинг с удовольствием отвечал на все его вопросы.
— Пинг, — начал Мэттью, снимая сапоги. — Как ты миришься со всей этой войной вокруг, когда ты буддист?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну как же, разве буддисты не против насилия?
— Конечно, — ответил Пинг. — А христиане разве за?
Мэттью рассмеялся.
— Ты прав, Пинг. — Он сел на землю, подобрал камешек и бросил его в воду. — Когда я был ребенком, я узнал об учениях Иисуса все: что нужно подставлять другую щеку, любить своего врага и прочее дерьмо. Признаюсь честно, сейчас мне чертовски тяжело любить японцев.
— Когда ты был ребенком, — повторил Пинг с усмешкой. — Ты и сейчас еще ребенок. И я тоже.
— Да? Но в то же время мы уже достаточно взрослые для того, чтобы сидеть здесь, пока японцы бомбят нас, а потом бегать и фотографировать последствия взрывов.
Пинг смотрел на детей из деревни, которые играли чуть ниже по реке:
— Война — часть этого мира. Иногда так складывается, что боев не избежать, возможно,
Мэттью понравился ответ Пинга. Он, конечно, никогда не скажет об этом вслух, но он был благодарен за этого маленького мудреца, появившегося в его жизни.
— Ладно, Пинг. У тебя хорошо получается. Теперь мне просто необходимо, чтобы ты помог мне смириться с тем, что моя Натали далеко. — Он вытащил из кармана потрепанную фотографию своей возлюбленной, которая ждала его дома, и протянул ее Пингу. — Помоги вызвать в памяти что-нибудь хорошее и теплое о японцах, потому что мне кажется, они мешают мне думать о ней.
Пинг улыбнулся.
— Она красивая. — Несколько секунд он размышлял, затем его лицо поменялось, потому что он уже знал, что скажет — Когда я был младше, я выучил один отрывок. — Он сел на доске рядом с Мэттью.
— Ну что же ты ждешь? — спросил Мэттью, не отрывая глаз от фото. — Порази меня.
Тот, кто настойчиво ступает по Пути
Видит не ошибки мира;
Если мы придираемся к другим
То сами тоже ошибаемся.
Когда ни ненависть, ни любовь не нарушают наш покой
Мы невозмутимо спим.
Глава 19
Софи с нетерпением ждала Сэма дома из двухдневной поездки на футбольный матч со старым другом. Едва открыв входную дверь, она бросилась к нему, обхватила ногами его бедра и стала целовать.
— Я тоже по тебе соскучился. — Он усмехнулся и перенес ее через порог, пока она висела на нем.
— Извини. Я просто рада тебя видеть. — Она опустила ноги на пол и заметила, что через его плечо перекинут ремень с фотоаппаратом. — Сэм, зачем тебе фотоаппарат? — спросила она, несколько удивившись.
— У меня там несколько снимков игры, которые я хотел тебе показать.
Она покачала головой.
— Ты фотографируешь хуже, чем это делал мой отец, а я даже не думала, что такое возможно. — За то недолгое время, что они были вместе, он, должно быть, сделал сотни фотографий в ее присутствии.
Софи забрала у него фотоаппарат и поставила его на край стола.
— Покажешь мне их позже, — сказала она, ведя его по коридору. — Это были очень долгие два дня.
— Ты же знаешь, как говорят о разлуке. Хм, куда вы меня ведете, мисс?
— М-м-м. Тебе чертовски хорошо известно, куда я веду тебя. — Когда они дошли до спальни, там уже горели зажженные ею свечи и играла музыка. Она толкнула его на кровать и набросилась сверху.
Сэм застонал так, будто она раздавила его своим весом.