Где-то между чёрным и белым
Шрифт:
Сколько раз она воевала сама с собой, разрываясь между обещанием больше не тратить время и энергию на борьбу с учениками, которым все по барабану, и упрямым отказом позволить им победить? Почему она просто не может отпустить ситуацию? Ведь они никогда не изменятся. За последние пять лет работы она не могла припомнить ни одного ученика, до которого ей удалось бы достучаться. Конечно, были у нее ученики, которым уже было не все равно, которые много работали, потому что понимали важность образования. Однако было слишком много тех, кому было все равно, до кого просто невозможно было достучаться.
Софи не
Она испробовала все подходы: мягкий, жесткий и даже «я говорю тебе все это, потому что мне не все равно, и я желаю тебе всего самого лучшего». Но чаще всего в ответ получала лишь отрешенный взгляд, и порой она задавалась вопросом, есть ли там хоть кто-то живой внутри.
Поскольку Софи всегда нравилась школа, она считала, что быть учителем — это разумный выбор профессии. К сожалению, это было ошибочное суждение. Будучи самомотивированным, всегда готовым отвечать учеником, она не могла понять детей, ненавидящих школу. Почему они даже не пытаются? Почему не хотят получать хорошие оценки? Почему им все равно, когда они получают плохие отметки? Кто вообще эти существа и как ей преодолеть этот разрыв?
У некоторых учеников нехорошая обстановка дома, поэтому их апатия вполне понятна, но те ученики, у которых все в порядке, навсегда останутся неразгаданной загадкой для Софи. Она была убеждена, что учитель, который в детстве тоже был отвратительным школьником, будет иметь преимущество. Они видят себя в своих учениках, и это каким-то образом связывает их с детьми.
Однажды она поверила, что ей удалось достучаться до одного ребенка. Мальчик восьмого класса, девчонки к нему так и липли так же, как и неприятности. Дэвон был приемным ребенком, поэтому дома у него все было не так гладко. Софи вызвала его на разговор по душам. Она не помнила свои слова дословно, но, когда она говорила, он очень внимательно слушал и глаза его были полны решимости.
«Эй, этот парень действительно меня слушает!», — думала она. «Неужели он действительно мотает на ус все мои слова?» Она чувствовала себя прекрасно. Софи, конечно, не надеялась, что он сразу же станет другим, но думала, что по крайней мере ее слова западут ему в душу и, может быть, в один прекрасный он вспомнит ее слова.
Однако ее наивность длилась сутки, пока она не поговорила с Лизой в мастерской. Они обсуждали Дэвона и его непристойное поведение, как вдруг Лиза сказала:
— Да, я с ним немного беседовала. — Он часто всем вокруг говорил о своей любви к противоположному полу. — Он сказал, что ты тоже пыталась поговорить с ним.
— Правда? — Софи была польщена — Что же он сказал?
— Он упомянул твои глаза. — В голосе Лизы слышались нотки недовольства.
Софи смутилась:
— Мои глаза?
— Ага. Он сказал, что у тебя такие глаза, в которых он хотел бы утонуть.
Софи захлопнула ящик копировальной машины:
— Ты сейчас шутишь? — он не услышал ни единого ее слова. Для него она была просто учителем чего-то там, который никогда не разговаривает словами. Бла-бла-бла. И теперь, вспомнив об этом, она была уверена, что
После обеда она отправила двоих учеников к директору — одного за списывание, второго за то, что бросался стульями.
***
После последнего урока, когда все ученики высыпали в коридор, Софи сидела в пустом классе, тупо глядя в монитор. Слава богу, этот день закончился, и сегодня пятница. Она открыла ящик стола и вытащила бутылочку со смесью эфирных масел, которые, как водится, успокаивали. Несколько часов назад она помазала ими за ушами и немного накапала на запястья. Сейчас же она открыла бутылочку и сделала глубокий вдох. Быть может, ей просто засунуть бутылку в нос и оставить ее там? Она маленькая. Софи попыталась прочитать мелкий шрифт на баночке, чтобы узнать, безопасно ли наносить ее на нос, затем глубоко вдохнула еще раз и закрыла крышечку.
Зазвонил телефон, она подняла телефон, чтобы посмотреть, кто звонит. «О, нет!» Это мистер Хоппер. Она еще никогда не встречала человека, который был бы настолько не в ладах с техникой. Когда они впервые встретились, она имела неосторожность предложить ему свою помощь, если у него возникнут проблемы. Софи сказала сразу звонить ей. Она уставилась в телефон. Если она не возьмет трубку, он будет звонить до посинения, и тогда ей не удастся уйти домой, поэтому она взяла трубку.
— Софи, у меня небольшие проблемы с журналом успеваемости. Мне нужно изменить весомость категории, но я не помню, где их найти.
— Хорошо, Марвин, я поняла. Просто наведите на левый верхний угол окна и нажмите на кнопку «Файл». Получилось?
— Сейчас посмотрю... Есть списки классов, шкала оценок, диаграммы рассадки, гражданство…
Софи опустила ладонь на лоб, он делал так каждый раз, когда она просила его нажать на какую-нибудь кнопку. Он начинал перечислять все подряд, что видел на экране.
— Хорошо, хорошо, — перебила его она — «Файл» — это синяя кнопка в верхнем левом углу. Вы видите ее?
— Нет, не вижу. Здесь есть предпочтения, специальные оценки, комментарии, записи…
«О Боже, кто-нибудь, застрелите меня прямо здесь и сейчас.»
— Ой, погоди! — воскликнул он — «Файл» прямо здесь. Синяя кнопка.
Пятнадцать минут спустя Софи удалось отвязаться от мистера Хоппера, и она буквально набросилась на баночку с эфирными маслами.
Она подумала о Сэме, чтобы улучшить настроение. В такие дни его легкость и веселость помогали ей выплыть из плохого настроения. Она решила зайти к нему на последний урок. Скорее всего, у него будет куча работ на проверку, и тогда она предложит свою помощь.
Его голос долетел до нее еще до того, как она подошла к его кабинету, но голос был как будто не его. Никто не кричал — по крайней мере, она не могла разобрать слова — но тон был тревожным.
— Зачем ты это делаешь? — спрашивал Сэм у мальчика в коридоре. Сэм стоял спиной к Софи, и непонятно откуда взявшийся озноб предупредил ее, что речь вовсе не о стульях. — Ты что, действительно настолько гнусный человек, что чувствуешь себя лучше, только оскорбляя и ненавидя всех вокруг? Это так?