Где я?

Тишуков Сергей

Тем более что визитёр начал с представления и перечисления всех регалий, щедро отсыпанных ему научным сообществом. Ломов не безусый салажёнок, вроде Черова, любившего, в бытность работы оперуполномоченным, демонстрировать командный голос. Он понимал, что отказавшись от беседы с Георгием Львовичем, действительным член-корреспондентом РАН, рискует взамен получить сухой отсчёт Дементора о пресечённой попытке разглашения научных данных, являющихся государственной тайной. Пусть уж, товарищ начальник, дрыхнет в своей барокамере, а он посплетничает с академиком. Ведь нет лучшего источника информации, чем подвыпивший физик.

Правда обуздать

раздухарившегося учёного не получилось. Выпив за знакомство и облобызавшись, Георгий Львович зачем-то затянул «Дубинушку», объяснив свой выбор тем, что она, якобы, считается неформальным гимном физиков аж с советских времён. Учитывая, что песня исполняется басом, с надрывом и болью, эффект, от завывания в коптёрке, произошёл мгновенно.

Первым, профессионально учуяв пьянку, как сомнамбул, пропёрся Гизмо. Потом подтянулись Сахраб и Лишай, чей профессиональный нюх контрразведчиков подсказывал, что в коптёрке можно получить не только духовную пищу, для развития интеллекта, но и пожевать чего-то материального. Тимофей, а ныне агент с позывным Попаданец, явился из солидарности. С той же целью притащил упирающегося Черова. Денис сильно выматывался на полосе препятствий, мечтая обрести необходимую для спецназовца форму, поэтому умудрялся засыпать даже во время чистки зубов. Примостившись на стул возле Тимофея, он склонил на его плечо голову и мгновенно вырубился.

Последней, из женской половины казармы, явилась Мария. Её разбудило и привело природное чутьё и понимание, что мужиков оставлять наедине с алкоголем нельзя. Ладно, если напьются и устроят мордобой. С традициями бороться невозможно. Но, ведь, наслушавшись радикальных советов учёного, могут взбунтоваться и потребовать немедленно начать рейд в пустыню искусственной аномалии. Поэтому взяла на себя роль контролирующего органа.

Роль распорядителя принял Мельников. Быстренько порезав помидоры и огурцы на правильные дольки, он вскрыл упаковки с нарезкой и, словно факир, сотворил восемь стаканов. Правда не из воздуха, а из-за упаковок сменных фильтров для респираторов, где прятал заначку.

Когда все подняли рюмки, а Черова разбудили, намочив кончик носа виски, Георгий Львович сказал тост, заставивший всех задуматься о смысле жизни.

— Предлагаю выпить за лабораторных мышей, без которых любая наука осталась бы сухой теорией! Здесь и сейчас мы бессильны, пытаясь понять природу феномена. Только вы, исполнив роль лабораторных мышек, может сдвинуть нашу работу с мёртвой точки. Возьмите меня в свою команду! Я хочу с вами шагнуть в неизвестность и лично пощупать аномалию за яйца!

После он залпом опустошил рюмку и грустно прошептал:

— Начальство отклонило уже третье заявление о переводе.

Глава 2

После такого тоста Черов окончательно проснулся и даже попытался высказать возникшую в голове догадку. Впрочем, заговорили все.

— Мы подопытные! Я так и думал! — воскликнул Черов, обрадовавшись, что не он один видит подвох в предстоящей операции.

— А ты говорил, что я «отмычка»! — отвесил Денису подзатыльник Мельников.

— Что не так с бункером? — задал разумный вопрос Ломов, только для вида пригубивший виски.

— За шесть месяцев вы не нашли дверь, которую я должен открыть? — возмутился Тимофей, единственный из группы, верящий в силу науки.

— Значит транспондера в бункере нет? — сделал вывод Лишай и, поддев

вилкой тонкий ломтик сёмги, принялся разглядывать его на свет.

— Песчаных червей тоже не нашли? — загрустил Сахраб и, как истинный мусульманин, долго проживающий в России, перекрестил рюмку, прежде чем выпить.

— Каких червей, любезный? — опешил Зорин, потеряв нить беседы, — Вы думаете, что в бункере снимается восемнадцатый сезон «Дюны»?

— Молчать! — грохнул кулаком по столешнице Ломов, сразу показав, кто в каптёрке хозяин, — Вы, уважаемый член корреспондента, пришли плакаться или вести конструктивный диалог?

— Я устал, — признался Георгий Львович.

Поник, вжав голову в плечи, словно рык прапорщика заставил его почувствовать себя пресловутой лабораторной мышкой. Только глаза с надеждой косились на распорядителя стола. Однако, в глубине души Гизмо таился садист. Он быстро смекнул, что потакать гостю — это путь в бесцельному пьянству. Такого себе не позволяли даже алкаши в забегаловках Отрадного. Пить, утверждали они, можно сколько угодно, но с тостами, достоинством и расстановкой.

— За что пьём? — злоупотребляя властью, возложенной на него обществом, ехидно поинтересовался Мельников, играя крышкой по резьбе бутылки.

Зорин нервно сглотнул, понимая, что надежды на беззаботную попойку рухнули. Лабораторные мыши не желали подчиняться великому учёному, а требовали отчёта.

— Мы в тупике, — промямлил Зорин.

— Это понятно, — понизив голос до приемлемого за столом уровня, сказал Ломов, — Попытаюсь кратко и доступно донести до вас нашу позицию. Здесь казарма. Мы военные люди. Если в ваших научных кругах бытует мнение, будто мы дегенераты, с отбитой напрочь башкой, то уверяю, это не так. Пессимизм и раздолбайство здесь запрещены уставом, потому как ведут к снижению боевого духа. Если желаете бухать, размазывая по щекам сопли от собственной беспомощности и получать сочувствие, в виде ответных дружеских похлопываний по плечу, забирайте пойло и дуйте к себе в коттедж. У вас полно коллег и даже горничная с поваром. Они вам и посочувствуют, и утешат. Если рассчитываете получить от нас помощь, изложите суть проблемы. Не знаете с чего начать? Начните с главного. Вам удалось классифицировать аномалию?

— Вы не понимаете! — вскинулся учёный, словно услышал какую-то глупость, — Чтобы классифицировать что-то… Местность, предмет или явление, нужно в первую очередь определить к какой группе это относится. Для этого, прежде всего, необходимо выявить главные отличительные признаки и сравнить их с имеющимися у других объектов. Нам не с чем сравнивать! Эта аномалия не имеет аналогов на Земле!

— Она внеземного происхождения? — задал уточняющий вопрос Ломов, предварительно кивнув Гизмо.

Тот хмыкнул и принялся развивать виски по стаканам.

— Ну, за аномалию! — провозгласил Родион, ловя на себе осуждающие взгляды сослуживцев.

Только он знал, что застрявший в горле академика ответ, без смазки не сдвинуть.

Все настороженно чокнулись рюмками и едва пригубили напиток. Кроме Георгия Львовича. Тот жадно вылакал содержимое и, поставив стакан, подпёр кулаком щёку.

— Вас совсем не информируют о ходе исследований?

— Не считают нужным, — признался прапорщик, — А вы часто делитесь с лабораторными мышами своими планами? Может, рассказываете им о предстоящих экспериментах, в которых будете расщеплять их на атомы, пытаясь телепортировать на Марс?